— Разложи кресло, удобней будет.
Акайо проследил, как она опустила руку под свое сиденье и спинка тут же плавно пошла вниз. Нащупал со своей стороны маленький, с ладонь рычаг. Потянул, потом нажал. Дернулся, когда опора исчезла, спинка, начавшая было опускаться, больно ударила по лопаткам. Таари тихо фыркнула, подсказала:
— Откинься, а потом опускай.
В этот раз все получилось, кресло превратилось в не самую удобную, но вполне терпимую лежанку. Акайо поерзал, поджал ноги, перевернулся на бок. Замер, глядя в глаза Таари, хищно блестящие в темноте. Она протянула руку, коснулась его щеки, погладила.
— Хороший. Жаль...
Не закончила вполне очевидную фразу, отвернулась с глубоким вздохом. Акайо сглотнул. Закрыл глаза, но не смог расслабиться, прислушиваясь, невольно ожидая нового прикосновения. В голове складывались сами собой сцены: как она могла бы притянуть его к себе, приникнуть губами, чуть надавить на горло...
Он сам не заметил, когда мысли превратились в такие же сумбурные, жаркие сны.
***
Проснулся от голода. Сел, запустил пальцы в спутанные волосы, одернул помятую рубашку. Сзади шуршали остальные, рядом потягивалась Таари. Скривилась, с явным усилием прогибаясь, что-то тихо щелкнуло. Выбралась из машины, рывком вернув на место спинку кресла. Акайо опустил глаза. Кажется, сегодня их хозяйка была не в духе. Он не хотел раздражать ее сильнее, но не знал даже, стоит ли для этого вернуться к остальным, или лучше остаться.
Долго думать не пришлось — Таари распахнула дверь с его стороны, нависла, опираясь локтем о крышу. С влажных волос капало, на губах вместо мрачной гримасы невыспавшегося человека была если не улыбка, то хотя бы намек на нее.
— Выходите, завтракать будем.
Сначала, впрочем, отправила умываться — часть столбиков отвечали за подачу воды. За их ровными рядами стоял небольшой магазинчик, ночью совершенно темный. Из открытой двери вкусно пахло горячим маслом и хлебом, сонная девушка с темными кругами под глазами уже раскладывала на бумажные тарелки булочки, из которых торчали тонко нарезанные овощи. Стульев не было, только маленькие высокие столы, возле одного из которых Акайо остановился со своей порцией. Откусил немного, сдерживаясь, чтобы не запихнуть в рот сразу половину. Под овощами обнаружилась тонкая котлета, не слишком напоминающая мясо. Вкусно это было только пока не прошел первый голод, вторую половину Акайо дожевывал через силу, вспоминая давний завтрак у Лааши. К счастью, пить здесь можно было обычную воду, а не черную сладкую газировку.
Когда все доели, Таари, на ходу вытирая руки салфеткой, велела возвращаться в машину. Снова заиграла песня на забытом языке, ее мотив увязал в мыслях, изгоняя из головы все тревоги. Акайо смотрел в окно, мимо проносились поля, ступеньками соскальзывали вниз, в затянутую дымкой долину. Деревья цеплялись корнями за крутые склоны, узкие полосы леса тянулись, как линии клеток тетрадей. Редкие дома мелькали так быстро, что невозможно было толком разглядеть их, дважды Таари чуть сбавляла скорость, выискивая яркие и удивительно чистые будочки придорожных туалетов. Юки предложил игру, в салоне по кругу звучали слова на обоих языках сразу, где последний звук прошлого слова становился первым звуком нового. Тихо гудел мотор, Таари опустила стекло в окне, так что в узкую щель рвался ветер, трепал ее длинные волосы. Это было похоже на сон или на медитацию, разве что время от времени затекали ноги и приходилось то выпрямлять их, то поджимать под себя. Перевалило за полдень, когда Таари притормозила у одного из домов, вышла, постучала. Акайо замешкался, неуверенный, что у них есть время, но Рюу распахнул дверь, едва не вывалился наружу. Народ последовал за ним, тихонько ахая, с наслаждением выпрямляясь.
Таари уже говорила с хозяином дома, тот, по-крестьянски загорелый, указывал на отходящую в сторону узкую дорогу.
— Продать мне, в общем, нечего, чем вам сырая кукуруза поможет? До магазина два часа, из машин только трактор, так что мы сами продукты заказываем. Как раз скоро приедут, могу поделиться чем-нибудь по чеку, чтобы вам время не терять.
Таари кивнула, отошла было к машине, но фермер махнул рукой, зазывая в дом:
— Проходите! Расскажете новости, а то я в город редко выбираюсь.
— Простите, не интересуюсь новостями, — прохладно отозвалась Таари. Фермер только улыбнулся:
— Я же не про сеть, ее-то у нас, слава звездам, никто не отрезал. Я просто… Вы же из какого-то НИИ? Не из биологов случаем?
— Нет, — покачала головой она, останавливаясь на полпути к машине. — ГИСПТ.
— Ого! — присвистнул фермер. — А я думал, вы из своих лабораторий никогда не вылезаете. Или вы к ней и едете, ну к той, что на Синем гребне? Но там вроде до сих пор половина корпусов закрыта…
Вдруг запнулся, посмотрел внимательней на рабов. Акайо выдержал направленный на него настороженный взгляд, не понимая, что происходит. Таари улыбнулась уголком губ, поднялась все-таки на крыльцо к фермеру.
— Идемте, правда, в дом. Там спросите все, что хотите.
Он смутился, вытер ладонь о штаны, протянул для рукопожатия.
— Риим О’Дааши. Очень рад!
— Таари Н’Дит, — ладонь у нее была маленькая, но выглядела не слабей, чем у фермера. — С гаремом.
Он растерянно моргнул, но Таари уже прошла мимо него в услужливо распахнутую дверь. Акайо столкнулся с Риимом взглядом, вежливо склонил голову в знак приветствия. Тот кивнул в ответ, придержал дверь:
— Заходите, что ли…
Таари уже сидела в ярком оранжевом кресле, аккуратно сложив руки на коленях, гарем устроился на полу. Риим засуетился между ними. Юки тихо спросил, могут ли они помочь, но хозяин замотал головой:
— Вы же гости! Сейчас, секунду, я только компот налью — сам делал!
Компот оказался сладковатой розовой жидкостью, намного вкусней известной Акайо газировки. Риим наконец сел на диван напротив Таари, обхватил собственную кружку двумя руками. Похоже, ему было неуютно.
— Впервые видите рабов? — поинтересовалась Таари.
— Нет, что вы! В фермерской работе без них никак. А вот кайнов — впервые. Тут-то обычно местные себя продают, да и то только пока свой урожай убирать не надо. Я и сам как-то на год сторговался с соседом, когда только собирался свое поле купить и хотелось побыстрей денег накопить…
Акайо слушал, внимательно следя за остальными. Большинство удивленными не выглядели — вероятно, давно догадались об особенностях эндаалорского отношения к рабству, как когда-то сам Акайо. Только Рюу под конец монолога встряхнул головой, словно пес, и Джиро сидел с каменным лицом, только глаза открывались все шире и шире. Акайо придвинулся к нему, коснулся ладони. Тот вздрогнул, покосился на него с нечитаемым выражением. Отвернулся, преувеличенно заинтересованно глядя на фермера.
Тот как раз замолчал, отхлебнул из кружки. Спросил:
