И так, как был, склоненный, завалился набок, потеряв сознание. Аой дрогнувшей рукой коснулась спины распростертого на земле Рюу, затем резко запустила пальцы под высокий воротник своего кимоно. Блеснул в ладони маленький нож, окропился кровью. Акайо хотел было отнять оружие, но девушка только торжественно пообещала:
— Если ты умрешь, я умру вместе с тобой.
Таари покачала головой, сказала твердо:
— Он не умрет. И ты тоже не вздумай, — мягко накрыла дрожащие ладони девушки своими, вытащила из них нож. Добавила уже не для Аой, а для остальных: — Маани обещал портативки, я написала ему, что нужны срочно. Скоро ответит.
Протянула нож Акайо. Он взял, скользнул пальцами по лезвию, смахивая кровь, вытер об одежду. Вспомнилось — в храм нельзя входить с мечом, а потому в одеждах женщин прячут вот такие короткие кинжалы. Не для защиты, а для того, чтобы если враг нападет на безоружных, женщины смогли сберечь свою честь. Умереть, но не попасть в плен.
Традиция, родившаяся не из-за Эндалора, который ни разу не заступал проведенной им же границы, а из-за собственной неспособности изловить все разбойничьи шайки. Из-за того, что они вообще появлялись, раз за разом, как бы жестоко ни были казнены предшественники.
— Мы можем пойти к монахам, — тихо посоветовал Тетсуи. — Это недалеко, а они должны лечить всех, кто об этом попросит.
Тэкэра опустилась на колени рядом, развязала пояс Рюу, откинула пропитавшуюся кровью полу куртки. Ощупала рану, поджала губы.
— Не поможет. Без твоей машины у него нет шансов.
— Время?
Тэкэра помедлила, перевернула Рюу на бок, тщательней изучая рану. Сказала:
— Возможно, несколько дней. Есть и пить нельзя. Но я могу ошибаться.
Таари коротко кивнула, обернулась к остальным.
— Рюу в паланкин, Тетсуи, указывай путь. Идите вперед, так быстро, как сможете. Иола, ты с ними и отвечаешь за то, чтобы монахи вам не отказали. Аой, ты за ними не угонишься, идешь с нами. Симото...
— Я иду в храм, — неожиданно сказала та. — Если монахи откажут, я смогу кое-что сделать.
Вместе с Иолой под балку паланкина стал Джиро, пошли так быстро, как только могут идти солдаты. Акайо проводил их взглядом, хмурясь. Он тоже хотел бы отправиться с ними, убедиться, что все будет в порядке. Но кто-то должен был охранять Таари и Аой. Тихо сказала Тэкэра:
— Я найду дорогу по их следам.
Пошла первой. Акайо подал руку Таари, та оперлась на него.
Здесь весь берег зарос бамбуком, видно было, что кое-где приходилось рубить его, чтобы расширить тропу для паланкина. Они шли молча, Аой стягивала разрезанное на груди кимоно, ежилась. Вздохнула Таари, протянула ей свободную руку.
— Не бойся. Все будет в порядке.
Та улыбнулась неожиданно светло.
— Я увидела Рюу, значит, все уже хорошо. Теперь я не думаю, что он покинул меня, знаю, что надеялась не зря. Жалею только, что не пошла против воли родителей еще дома. Тогда ему не пришлось бы сражаться за меня. И что не узнала его сразу. Просто не могла поверить.
Глубоко вдохнула, улыбнулась снова, явно через силу. Таари все-таки притянула ее к себе, шепнула на ухо:
— Плакать можно.
И та разревелась, как маленькая девочка, вцепившись в чужое плечо.
Акайо замер рядом, стараясь оставаться спокойным. Ждал, когда можно будет идти дальше. Думал — какой же силой обладают ее слова, если даже впервые увидевшая Таари девушка подчиняется им вот так. Думал — если Маани опоздает, Таари, наверное, вот так же прикажет Аой не умирать. Думал — даже если у Таари получится, сможет ли Аой , отдавшая всю себя ради любви, жить дальше? Она ведь пожертвовала своей семьей ради Рюу, их уважением. Для любого жителя империи это больше, чем отдать жизнь.
Он все еще думал об этом, когда они продолжили путь, и впереди показалась стена монастыря. Здесь не было такой длинной лестницы, потому что не было ежедневно приходящих к молитве верующих, путники вошли в распахнутые ворота. Прямо за ними столкнулись с юным послушником, указавшим путь к домику, который отвели им на время, пока монахи помогают раненому.
Паланкин уже стоял на террасе рядом, Таари нырнула под опущенную плетенку, зашелестела внутренней стеной, закрывающей технику. Аой неуверенно оглянулась на остальных, Акайо кивком указал на домик.
— Ты можешь отдохнуть вместе со всеми.
Она только опустила взгляд, мгновенно покраснев. Хмыкнула Тэкэра, ловко приобняла девушку, увлекая в монастырский сад. Акайо запоздало понял — ну конечно, ведь Аой не то замужняя, не то нет, и в любом случае они для нее чужие мужчины, оставаться с которыми наедине, без мужа и без родителей, запрещено.
Остальные по очереди скрылись за бумажной дверью, остановился на пороге Кеншин, посмотрел вопросительно. Акайо качнул головой, остался стоять возле паланкина. Отстраненно подумал "кажется, я устал". Сам удивился, какой равнодушной и медленной вышла мысль. Конечно, он беспокоился за Рюу и его невесту, которым повезло найти друг друга в последний момент. Конечно, злился на себя, что не научил своих спутников сражаться, и одновременно радовался, помня, что если бы все сложилось иначе, Ясуо, который на самом деле не был ни в чем виноват, умер бы безвозвратно. Как тогда горевал бы Тетсуи.
Он чувствовал все это, и в то же время — ничего. Так уже было не раз, когда слишком сильные переживания не могли поделить его разум меж собой, в итоге оставляя опустошенным, но почти спокойным.
— Дыра, — шепотом выругалась Таари. Отбросила полог, вылетела из паланкина, как стрела из лука. Акайо, глядя на ее лицо, приготовился к мысли о том, что Рюу в самом деле умрет, но Таари для начала просто схватила его за рукав, оглянулась. — Где Аой?
— Тэкэра увела в сад.
— Хорошо. Пошли, расскажу вам, что происходит.
Он постарался сделать вид, что это не она тащит его в дом, а он ее сопровождает. Впрочем, вся их маскировка уже давно мало чего стоила.
— Заброска в Каминою, — сказала, едва за ними закрылась дверь. — Там еще горячие источники и лес рядом.
— Два дня пути, — сразу отозвался Иола. — Если туда и назад — четыре. Он столько не продержится.
Таари отрывисто кивнула, села на пол. Тетсуи протянул ей чашку чая, она взяла, но словно не заметила этого. Акайо опустился рядом, коснулся руки. Таари сжала его пальцы. Сказала, встряхнувшись:
— Когда монахи закончат, положим его в паланкин и пойдем. Было бы лучше оставить здесь меня и Аой, но не выйдет, если я правильно понимаю обычаи.
Акайо вместе с остальными кивнул. Монахи могли позволить женщинам провести в их доме один день, но ни одну ночь. Странный, на самом деле, запрет, не имеющий реального смысла.
Вернулась Тэкэра, ведя за руку Аой. Та выглядела такой растерянной, что даже разрезанное кимоно забывала придерживать. Тут же прикипела взглядом к Таари, потом, с трудом оторвавшись, посмотрела на всех остальных. Наоки улыбнулся ей, и девушка, будто вспомнив, как должна себя вести правильная дочь империи, вспыхнула, опустила голову.
