– Ну да. Он мне тоже очень нравится.
Мишель наклонилась к ней и понизила голос:
– А что, вы уже занимались чем-нибудь? Ну, ты знаешь, как в книжке написано?
– Погоди-ка секундочку, – перебила Салли. – Вы слышали?
– Я ничего…
– Эй! – позвал чей-то голос из кустов.
Дети замерли, прислушиваясь. Ничего, кроме крикливой музыки, разносящейся среди деревьев – еще один певец, сердитый на весь мир.
Салли выключила магнитофон. Мишель спрятала бутылку.
– Кто там? – спросил Джейк.
– Это наше место.
– Твое имя здесь не написано, дружок.
– Ничего, если мы выйдем, чтобы поздороваться? Может быть, посидим с вами у костра?
Джейк повернулся к друзьям и пожал плечами.
– Конечно. Выходите и садитесь, если вы мирные люди.
– Кто это? – шепотом спросил Трой.
– Я знаю этот голос, – сказала Салли.
На свет костра вышел монстр – тощий, похожий на волка, с пронзительно-голубыми человеческими глазами и длинными волосатыми лапами, торчавшими из рукавов, словно ершики для чистки труб.
Глава восьмая
Пес вышел из кустов с широкой улыбкой, радуясь, что встретил новых друзей. Он давно заметил их из зарослей жимолости, но не мог определить, кто они такие. Визгливая музыка, уродливые лица среди теней. Одежда слишком хорошая для диких. Похоже, тоже чумные, как и он, но не из их Дома. Неужели бывают дети, которые живут в настоящем мире, среди нормалов? Он просто не мог оставаться в неведении.
– Выходите! – позвал он Мозга и Уолли. – Все в порядке!
При виде Уолли, выбирающегося из зарослей на своих змеящихся корнях, послышалось несколько испуганных вскриков. Потом к ним присоединился Мозг со своей огромной гривой в форме сердца.
– Дру-зья, – проговорил Уолли.
Пес вгляделся в незнакомцев, и его глаза расширились.
– Ох. Вы не такие, как мы!
– Привет, Енох, – сказала Салли. – Это я, Салли Элбод. Ничего страшного.
Пес вспомнил, как она была к ним добра, как несколько дней назад вынесла им чай со льдом. Он опустил взгляд в землю.
– Здравствуйте, мисс Салли. Простите, что побеспокоили. Мы не хотели никого напугать. Сейчас мы вернемся в Дом и оставим вас одних.
– Не спешите, – прервал один из мальчиков. – Почему бы вам немного не посидеть с нами?
Пес бросил взгляд на Мозга. Тот кивнул:
– Хорошо. Можно и посидеть малость.
Он умостил свой зад на бревне напротив нормалов и принялся смотреть в огонь. Уолли, переваливаясь, подобрался к нему и запустил свои корни в землю. Мозг уселся рядом и выпятил подбородок, словно призывая нормалов отпустить какое-нибудь замечание.
– Я Джейк, – сказал один из мальчиков, прерывая затянувшееся молчание.
Он представил своих друзей. Пес ответил тем же. Нормалы и чумные дети рассматривали друг друга, пытаясь представить себе, каково это – быть такими, как эти, напротив.
– Хочешь чего-нибудь выпить? – спросил Джейк. – У нас есть пиво и вино.
– Нам в Доме не разрешают пить, – ответил Пес.
– Я не спрашивал, что вам разрешают. Я спрашивал, хотите ли вы.
Пес покосился на Мозга. Тот покачал головой:
– Спасибо, но, наверное, не надо.
– Почему ваши лица так разрисованы? – спросил Мозг у парня по имени Трой.
– В знак солидарности с вами. Чтобы показать, что мы понимаем, каково вам приходится, и сочувствуем вам. Мы на вашей стороне.
Пес не мог его понять. Если они на одной стороне, то почему эти ребята так напуганы? Он чуял запах их страха, кислый и едкий. Они сидели так, словно были готовы в любой момент дать деру.
– Вы когда-нибудь бывали в Доме? – спросил Мозг.
– Нет, – ответил Трой. – Никогда.
– В таком случае что вы можете знать о нашей борьбе?
Какое-то время все молчали.
– Мы боимся, – призналась Мишель. – Я не хочу больше бояться. Я хочу всех любить. И я не хочу, чтобы вы меня ненавидели. Вот что я чувствую.
– Мы вас не ненавидим, – ответил Мозг. – Мы боимся вас больше, чем вы нас.
– Правда?
– Вся власть в ваших руках. Вы держите все под контролем.
– Ну я-то ничего не контролирую. Я просто ребенок.
– Мы ненавидим систему, которая нас разделяет, – сказал Джейк. – Мы хотим низвергнуть ее.
– Ну так низвергните, – ответил Мозг. – Иначе придет день, когда мы возьмемся за это сами.
Пес внутренне съежился от того, насколько сурово Мозг разговаривал с этими ребятами, которые прилагали все усилия, чтобы вести себя приветливо и дружелюбно. Ему никогда не приходилось вот так сидеть и разговаривать с нормалами. Он не хотел, чтобы Мозг все испортил.
– Мы очень вам благодарны, мисс Салли, – сказал он. – Что вы позволяете нам сидеть здесь с вами.
– Здесь я просто Салли, Енох. Это такое специальное место, мы все здесь равны.
Пес улыбнулся. Его пронизал поток чистой любви. Она была единственной из нормалов, кто обращался с ним как с нормальным парнем. И благодаря этому он чувствовал себя особенным. Может быть, она единственная среди них видела его таким, каков он есть на самом деле. Если поцелуй мог превратить лягушку в принца, очевидно, принц скрывался в этой лягушке с самого начала?
Мишель перевела взгляд на Уолли:
– Из чего ты сделан?
Резиновые губы Уолли растянулись в широчайшей улыбке.
– Сде-лан из ма-мы!
– Ох, боже мой! Да ты просто прелесть!
Склоняя голову то на одну сторону, то на другую, он продолжал улыбаться, плотно закрыв глаза. Два его корня скользнули вверх, к лицу, держа губную гармошку, на которой он принялся выдувать мелодию Джина Отри.
– Как мило! – воскликнула Мишель.
– Я и не знала, что ты умеешь играть на губной гармошке, – сказала Салли.
Пес спросил:
– Что это была за музыка, которая играла у вас в ящике?
– Подборка разных песен, которую я составил, – ответил Джейк.
Уолли опустил гармошку.
– Слу-шать!
Наклонившись, Джейк снова включил магнитофон. Гитары и барабаны взревели, устремляясь к небу.
«Они заперли их, чтоб мы не догадались, что эти уроды такие же, как мы. Уроды и монстры – это я и ты.
Ошибка природы! Ошибка бога! Люди, очнитесь! Потом будет поздно!»
