Мистер Бенсон был прав: ей нужен союзник. Кто-то, кто ее защитит.
Салли подошла к сараю и вошла внутрь, ступая по прелому сену. Все стойла пустовали, кроме одного, где Мэри-Роуз собиралась рожать своего первенца. Раздувшаяся и беспокойная, телка переступала с ноги на ногу, стуча копытами. Рядом хлопотали папа и Джордж, обсуждая предстоящий отел. Сейчас они были на равных – фермер и изгой. Папа с уважением относился к способностям Джорджа. Парень мог привести в порядок все что угодно, будь то живое существо или машина.
Салли положила руки на подголовный брус и опустила щеку на предплечье.
– Привет, папа. Привет, Джордж.
Папа снял шляпу и утер со лба пот.
– Привет, золотко. Как дела в школе?
– А вот и он, – произнес Джордж прежде, чем она успела ответить.
Роды начались. Из влагалища Мэри-Роуз показался желтоватый пузырь с водами, потом появились передние ноги теленка. Джордж натянул длинные, по плечо, перчатки и намазал их смазкой на случай, если телке понадобится помощь.
– Взял? – спросил его папа.
Джордж ухватился за ноги новорожденного.
– Да, держу.
Когда телка начала тужиться, он был уже наготове. Он тянул детеныша наружу и вниз, делая паузы каждый раз, когда Мэри-Роуз позволяла себе передышку. Джордж всегда так мягко и с таким пониманием обращался с животными, словно мог с ними говорить. Крепко сжав подголовный брус, Салли наблюдала за чудом рождения живого существа другим живым существом.
– Еще одна попытка, и все, – сказал мальчик.
Телка натужилась. Потянув, он вытащил из нее теленка, маленького, обмякшего, мокрого, и положил его рядом на солому. Протер ему ноздри, чтобы прочистить дыхательные пути, потом взял соломинку и принялся щекотать малышу нос, пока тот не затряс головой.
– Поздравляю, Мэри-Роуз, – сказала телке Салли. – Ты теперь мама!
Обезьянье лицо Джорджа сморщилось: он нахмурился.
– У нее двойня.
– И где тогда второй? – спросил папа. – Задом идет, что ли?
– Ну да, задом.
Тазовое предлежание – частый случай, когда рождается двойня. Один теленок выходит как надо, а второй развернут. Маленькие, нежные руки Джорджа принялись за дело.
– Нащупал хвост. Вы можете взять ей голову в растяжку?
Папа Элбод уже занялся этим. Когда голова коровы зафиксирована, она не начнет пятиться, если чего-нибудь испугается, и не наступит на того, кто находится сзади.
– Все в порядке, девочка, – успокаивающе сказала ей Салли. – У тебя все получится.
– Вот правильно, мисс Салли, успокойте ее, – одобрил Джордж.
Протолкнув второго теленка как можно дальше обратно в матку, он, кряхтя от усилия, засунул руку во влагалище фыркающей коровы. Провел одну ногу теленка над верхним краем тазовой кости и вытащил в родовые пути, а за ней и вторую.
Папа уже держал цепь наготове. Обмотав ее вокруг ног теленка, он вытащил его наружу. Джордж принялся щекотать новорожденному нос, а папа промывал ему уши водой из шприца.
Джордж стащил с себя перчатки.
– Дышит!
Папа освободил Мэри-Роуз из растяжки, чтобы она могла осмотреть своих малышей.
– Давай, девочка.
– Дальше я справлюсь сам, мистер Элбод.
– Хорошая работа, Джордж.
В устах папы это была самая высокая похвала. Больше он не скажет на этот счет ни слова.
Джордж расплылся в ухмылке:
– Без проблем, Па!
Он изображал из себя наивного деревенского увальня, туповатого, как все чумные. Но Салли, после того как услышала его разговоры, понимала, что это лишь игра. Парень был очень умен и опасен. Он поймал ее взгляд, и какое-то мгновение они смотрели друг другу в глаза, как бы признавая право другого на собственные тайны.
Папа нахлобучил свою шляпу и вышел из сарая. Салли пристроилась следом, сцепив руки за спиной и делая круговые движения плечами. Он искоса взглянул на нее.
– Сразу видно, что тебе невтерпеж меня о чем-то спросить.
– Чумные ребята делают для нас хорошую работу, правда, папа?
– Неплохую.
– Они работают на нас уже много лет.
– Ты собираешься задавать свой вопрос или нет?
– Я бы хотела взять Еноха с собой на прогулку.
Папа остановился.
– Что за странная идея пришла тебе в голову?
– Ну папа, он ведь похож на собаку. А я всегда хотела, чтобы у меня была собака.
– Но он не собака.
– Это собака, с которой можно не только гулять, но и разговаривать. Он даже сможет мне отвечать! Ручаюсь, ни у одной девочки в мире никогда не было собаки, с которой можно было бы поговорить.
– Все равно, он не собака, а парень. И к тому же выжатый как лимон после того, как весь день работал в поле.
– Ну папа! Он такой милый! И совершенно безобидный, никогда мухи не обидит.
Фермер вытащил свой табак и бумагу для самокруток. Салли смотрела, как он сворачивает себе сигарету. Он всегда так делал, когда ему требовалось подумать. Она видела его насквозь, так же как и он ее. Но дочка знала папины тайные пружины гораздо лучше.
Он чиркнул спичкой и закурил, окутавшись облаком дыма.
– Ну ладно, золотко, будь по-твоему. Ребята на сегодня закончили. Иди гуляй, только к ужину возвращайся. Далеко не уходи! И пришли сперва Еноха ко мне, я хочу с ним переговорить.
Просияв, она обхватила его обеими руками и прильнула щекой к его груди.
– Спасибо, папочка!
– Ладно-ладно. Вон уже и ребята идут. Иди найди Еноха и приведи его сюда.
Пес увидел мисс Салли, вприпрыжку бегущую к ним через двор, и улыбнулся. Может быть, она снова принесет им чая со льдом?
– Давайте, ребята, шевелитесь, – сказал мистер Гейнс. – Забирайтесь в грузовик.
– Эй, Енох! – позвала она, еще не добежав. – Папа хочет с тобой поговорить!
Ухмылка мистера Гейнса стала кислой.
– Ну что ж, иди, посмотри, чего он хочет.
Пес подбежал к Салли и они вдвоем пошли к Папе Элбоду.
– Добрый вечер, сэр.
– Мисс Салли хочет прогуляться, – объявил тот. – И хочет знать, не согласишься ли ты составить ей компанию.
Пес оглянулся через плечо на своих друзей, загружающихся в кузов. Мистер Гейнс смотрел на него с выражением, которое было невозможно истолковать.
– А как я потом доберусь домой?
– Прогуляешься еще немного.
Прогулка обещала быть долгой. Пес и без того чувствовал себя измотанным. В его желудке заурчало от запаха курятины, жарившейся в доме.
