«Или, может быть, она выросла похожей на меня, – подумала Линда. – Здравомыслящей в целом, но абсолютной дурой в особых исключительных случаях».
Она уже позвонила Реджи Элбоду, который позвал к телефону Салли. Салли сказала, что в последний раз видела Эми после школы, когда провожала ее от супермаркета A&P. Они расстались на Хорс-Крик-роуд, после чего Эми пошла домой одна. Это было около половины пятого.
Линда посмотрела на настенные часы. Восемь пятнадцать.
– Ну хватит, – произнесла она вслух. – Я звоню шерифу Бертону.
Ее рука потянулась к телефону, но остановилась.
Нет, этого нельзя делать. Сейчас самое время проявить здравомыслие.
Если бы это была любая другая девушка, она уже давно бы позвонила шерифу. Но Эми не была похожа на других девушек. Эми была особенной. Ее нужно было защищать не только от нарушителей закона, но и от блюстителей.
Линде больше ничего не оставалось, кроме как протаптывать дорожки в полу. Еще пять минут, дала она себе зарок. Пять минут она подождет, мечась от телефона к двери, а потом возьмет ключи от машины и отправится на поиски сама. Конечно, ей сейчас не стоило бы садиться за руль, но что толку думать об этом, когда Эми могла быть в беде.
Если надо, она была готова всю ночь прочесывать округ, пока не отыщет свою дочь.
В дверь постучали.
Ее кости словно пронизало электрическим током, вены загудели как провода. Линда вышла в гостиную, разрываясь между надеждой и отчаянием.
Эми не стала бы стучать. Наверняка там шериф, стоит и мрачно хмурит брови.
– Ох, малютка моя, – всхлипывала Линда. – Ох, Боже, защити ее!
Она открыла дверь – и ахнула от ужаса и облегчения. Лампочка над крыльцом освещала привидение с роящимися вокруг макушки мотыльками.
– Мама, – сказала Эми тонким детским голоском.
Она была с ног до головы покрыта кровью.
Кровь запеклась у нее в волосах, склеившихся в шершавые веревки. Бледное, как у призрака, лицо было разрисовано алыми разводами. Еще больше крови покрывало ее разорванную рубашку, ссохшуюся и покоробившуюся, словно картон. Эми тряслась, прижимая к груди изорванные, перемазанные красным учебники.
– О боже! – закричала Линда. – Малютка моя, что они с тобой сделали?
– Кто-то оторвал ему голову, – проговорила Эми.
Шатаясь, с остекленевшим взглядом, она шагнула в дом и, дрожа, упала в объятия матери. Они вместе повалились на пол. Линда обхватила ее руками и принялась укачивать, словно младенца.
– Ну что ты такое сотворила?
– Ничего, мама.
– Мне ты можешь сказать все.
– Это не я, – воскликнула Эми. – Я ничего не делала, клянусь!
– Конечно, конечно. Прости, малышка. Конечно, это не ты, я знаю.
– Мама, он сделал мне больно!
– Этот твой парень?
– Нет, другой. Время как будто куда-то подевалось. А потом я очнулась, а он уже мертвый!
Линда провела Эми наверх и набрала ей горячую ванну. Она содрала с дочери стоящую колом одежду – и снова ахнула, увидев кровь между ее ног. У Эми была разбита кисть руки, она распухла и кровоточила, то ли от полученного, то ли от нанесенного удара. Линда помогла дочке залезть в ванну, потом села на край и принялась тереть ей мочалкой руки, соскребая кровь. Вода в ванне моментально стала мутной.
– Где он? – спросила она. – Этот парень?
– Там, дальше по дороге. В своей машине.
– Мама позаботится о нем, – успокоила ее Линда.
«Боже, боже, – подумала она. – Пускай только не будет ребенка! Прошу тебя, господи!»
Эми села в воде, обняв руками колени.
– Как ты думаешь, куда она могла деться?
– О чем ты?
– Его голова.
– Мама обо всем позаботится.
– Мама…
– Да, деточка?
– Мне кажется, я сделала что-то плохое.
– Ш-ш-ш, успокойся. Мама все устроит как надо.
Глава девятнадцатая
Болван, в своей новой фетровой шляпе, протиснулся мимо великана охранника и вошел в ярко освещенную белую комнату. Шеклтон поднял голову. Он сидел за тем же стальным столом, который теперь был уставлен электронными приборами, подключенными к путанице проводов. Рядом с ним лаборант Зак копался в одном из устройств. В черной пепельнице дымилась сигарета.
Скользнув по ним, взгляд Болвана остановился на пакете из «Бургер Кинга», лежавшем с краю стола.
– Здравствуйте, мистер Шеклтон. Как вам…
– Придержи коней, – велел агент. – Мы тут заняты делом.
Зак, одетый в белый лабораторный халат, воткнул штекер в одну из коробок, потом выпрямился и выгнул спину, потягиваясь.
– Все получилось!
– Неужели работает?
– Конечно, работает. Не зря же я учился в медицинской школе.
– Ты умник, ничего не скажешь… И кстати, насчет умников – Джефф, ты хотел меня о чем-то спросить?
Болван провел пальцами по краешку шляпы.
– Как вам кажется, мне идет?
– Ты похож…
– …на Хамфри Богарта. А кто такой Хамфри Богарт?
– Ты носишь эту шляпу уже несколько дней, – раздраженно сказал Шеклтон. – Почему ты все время спрашиваешь, как ты в ней выглядишь?
– Секретный агент должен быть всегда на высоте. Я хочу быть похожим на вас.
Шеклтон пробежал пальцами по своим гладким, зачесанным назад волосам и вздохнул.
– Ты мог бы начать с того, чтобы перестать всех доставать. Ты ведь знаешь, что иногда ужасно достаешь окружающих?
– О, кстати! Я вам рассказывал, почему меня назвали Болваном?
– Нет, кажется, не рассказывал.
– Потому что я постоянно всех доставал.
Еще один вздох.
– Сядь. Съешь бургер.
Зак улыбнулся Болвану и приветственно кивнул, как умник умнику.
– Вот это я не против, – отозвался Болван.
Он запустил руку в пакет и вытащил еще теплый «уоппер».
– Картошка там тоже есть, – сообщил Шеклтон. – Зак, вы нам больше не понадобитесь.
Ученый подмигнул Болвану.
– Всегда рад помочь.
– Классный парень, – одобрительно заметил Болван, когда Зак вышел из комнаты. – Мне он нравится гораздо больше, чем Офицер Малютка.
– Почему ты его так называешь?
– Потому что он похож на маленького ребенка, который все время растет и не может остановиться.
