– И почему же он тебе не нравится?
– Он никогда не разговаривает, – пожаловался Болван.
– Прежде всего, его зовут Лайл Дженкинс, а во-вторых, ему платят не за то, чтобы он разговаривал. Да и о чем тебе с ним говорить? Обсуждать рецепты твоих любимых кексов?
– Ладно, ладно. Не берите в голову. Итак, что это за металлолом у вас на столе?
– Новый тест, – сообщил ему Шеклтон.
– Я думал, вы уже проверили меня всеми способами, какими хотели.
– На самом деле это больше чем тест. Это уже…
– …настоящее испытание?
– Совершенно верно. Эти записи пришли к нам напрямую из ФБР.
Болван присвистнул.
– Они поставили в кабинете объекта прослушку, – продолжал Шеклтон. – Однако электронная записывающая аппаратура дала сбой. В записи важного разговора оказались лакуны. Мы бы хотели знать, что он говорил в эти моменты.
– Забавные вы ребята, вот что я скажу.
– Почему это?
– Вы готовы убить человека за его слова, которых даже не слышали собственными ушами, просто полагаясь на то, что я вам скажу.
– Мы никого не собираемся убивать, придурок! Мы просто хотим знать, о чем они говорили. Что этот человек собирается делать в дальнейшем. Давай ешь скорее, чтобы мы могли приступить к делу.
Болван принялся пожирать свой «уоппер», в то время как Шеклтон готовил аппаратуру.
– В офисе два человека, – сказал ему агент. – Оба очень важные люди. Они считают, что ведут конфиденциальную беседу. Нам нужно, чтобы ты заполнил пробелы.
– Хорошо. Я готов.
Нажав и удерживая две клавиши на магнитофоне, агент принялся говорить:
– Полевой агент Френсис…
– …Шеклтон, Бюро тератологических исследований, – звонко вставил Болван.
Тот выключил магнитофон и окинул Болвана ледяным взглядом.
– Можем мы просто сделать то, что собирались? Пожалуйста?
Болван сдержал смешок.
– Ох. Простите, ей-богу. Я думал, мы уже начали.
Агент закурил новую сигарету и положил ее на край пепельницы. Потом снова нажал те же клавиши.
– Полевой агент Френсис Шеклтон, Бюро тератологических исследований. Руководящий офицер уполномоченного агента, мутанта Джеффри Бейкера.
Болвану понравилось, как это прозвучало: «уполномоченный агент Бейкер». Самый опасный представитель закона к востоку от Миссисипи. На его поясе всегда два заряженных кольта, а в душе – готовность поквитаться с…
– Чего ты улыбаешься? – спросил агент. – Ты готов приступить или нет?
– Всегда готов служить своей стране, сэр!
Шеклтон покачал головой и нажал красную кнопку на магнитофоне. Это был другой магнитофон, еще больше прежнего, с двумя катушками, торчащими, словно уши Микки-Мауса. Катушки принялись вращаться, и из потрескивающих шумов проявились человеческие голоса:
«Я не какой-нибудь сопливый либерал, Джо».
«Нет, я знаю, ты настоящий поборник Конституции. Еще немного, и ты начнешь мне цитировать тринадцатую и четырнадцатую поправки».
«Я хороший республиканец, только и всего».
«Как и президент. Может, ты о нем слышал?»
Агент поднял вверх палец: момент приближался.
«Вот только не надо втирать мне насчет твоей преданности партии, Джо. Если министерство соберется…»
– …повысить БТИ бюджет, они должны быть способны показать, на что тратят выделенные средства, – подхватил Болван. – Мы и так каждый год выплачиваем им из казны…
«…целое состояние».
Шеклтон снова поднял палец.
«То есть вы собираетесь провести аудит? Ты это хочешь сказать? И что, это…»
– …вас удовлетворит? – закончил Болван. – Нет, я собираюсь пойти еще дальше. В каком смысле? В смысле, провести полное расследование. Я говорю о слушаниях в комитете. Ты уверен, что действительно этого хочешь? Это может…
«…повредить репутации правительства в год президентских выборов».
Снова палец.
«Да, разумеется. Можно заметать мусор под ковер и чувствовать себя прекрасно, пока не начнешь спотыкаться о чертов бугор. Если БТИ выразит готовность привести свои дела в порядок, я согласен спустить их с крючка. Если нет, я натравлю на них собак. Мне надоело…»
– …смотреть, как деньги налогоплательщиков каждый год улетают в трубу, в то время как люди обрывают мне телефон, чтобы рассказать о правонарушениях…
«…в системе Домов».
«Так о чем в действительности…»
Шеклтон выключил запись. Катушки перестали вращаться.
– …идет речь? – закончил Болван. – О правонарушениях в Домах или снятии пенок с федерального бюджета?
Он обмяк в кресле, чувствуя себя выжатым как лимон, но одновременно жалея, что не услышал больше. Он хотел знать, что ответил тот парень. Итак, что вы выберете, мистер? Что для вас более важно? Остановить правонарушения в Домах или срубить денежку?
– Отличная работа, – похвалил его агент. – Как ты, осилишь еще одну запись?
Болван снял с себя шляпу. Она ему больше не нравилась. Дурацкая штука!
– Можно я малость передохну? Вы не против?
– Да, конечно. Сделаем перерыв.
Шеклтон выключил магнитофон, на который записывалась их сессия, сделал длинную затяжку и затушил окурок.
– Делать это с записи реально вытягивает из меня все жилы, – пожаловался Болван.
– Маленький совет, – сказал агент. – После того как я нажму эти клавиши, все, что мы говорим, будет записано на пленку. Записи наших сессий будут затем перепечатаны слово в слово, и эти расшифровки будут читать самые разные, очень влиятельные люди. Поэтому тебе стоит говорить только то, чего не хватает на пленке, которую я тебе проигрываю. А потом, когда я выключу запись, будет лучше, если ты…
– …помолчишь. Я понял.
– Очень хорошо. Нам не нужно, чтобы люди нервничали.
– Я-то думал, мы будем шпионить за русскими.
– Ты делаешь важную работу для правительства. Мы – хорошие парни.
– А плохие тогда кто? Конгресс?
– Ты хочешь еще одну шляпу? Может быть, гамбургер? Я могу обеспечить тебе множество бонусов, если ты будешь делать свое дело.
– Мне здесь нравится, – сказал Болван.
– Уверен? А то смотри, может, ты предпочел бы вернуться в Дом? Работать на ферме. Питаться вкусной овсянкой с толстым аппетитным тараканом на дне твоей миски…
– Я же сказал, мне здесь нравится. Очень нравится! Я здесь как сыр в масле катаюсь.
– В таком случае не забывай чесать мне спину, чтобы я не забывал чесать твою.
