Он сошел с веранды и кивнул Жгучке. Тот улыбнулся и поднял ладони. Воздух стал горячим, на восходящих потоках заклубилась пыль. Раздался громкий треск, шипение – и одна секция стены вспыхнула. Потом другая. И еще одна. Горящие щепки разлетались во всех направлениях, пламя лизало доски обшивки.
Пирокинез. Спустя несколько мгновений вся передняя стена здания была охвачена огнем. Ощутив жар, толпа отступила; все держались тихо и торжественно. Сожжение Большого дома казалось неким ритуальным действием. Пепел старого Юга поднимался вверх, в атмосферу, широкой дымной колонной; угли рассыпались по земле, словно дурные воспоминания.
Маленькая ладошка скользнула в руку Мозга и ухватилась за нее. Мэри улыбалась, глядя на пожар. В ее глазах плясали отблески.
– Красиво, – проговорила она.
Огромное здание разразилось оглушительным треском и рухнуло. Мозг смотрел, думая о том, что это он сам возрождается из пламени. Какие-то части его существа возносились к небу с восходящими потоками воздуха. Он чувствовал возбуждение от перспективы впервые в жизни стать по-настоящему свободным. Скорбь из-за смерти Пса – это она послужила искрой, от которой разгорелся этот пожар. Ненависть к рассыпающемуся плантаторскому жилищу, которое для нормалов и было Америкой. Убежденность, что он сделает все возможное, чтобы победить.
– Не красиво, – поправил Мозг. – Необходимо.
Собравшись вместе, чумные дети глядели, как их прошлое превращается в груду пепла.
Глава тридцать седьмая
Шериф Бертон отпер оружейную и раздал людям ружья – это были «ремингтоны 870». Угрюмые помощники шерифа принялись заряжать свое оружие, загоняя патроны в патронники. Десятеро хороших парней, обученных и вооруженных как надо, – и тем не менее их было вовсе не достаточно.
Бет смотрела на эти приготовления округлившимися, полными слез глазами.
– Неужели эти дети и вправду перебили в Доме всех учителей?
– Так точно, – отозвался шериф.
Он проверил свой длинноствольный револьвер 38-го калибра и, убедившись, что он заряжен, сунул его в кобуру.
– Всех-всех? До единого?
– Бет, сейчас нам надо разобраться с этой ситуацией. Как только с делом будет покончено, клянусь, я тебя посвящу во все подробности.
– Хорошо, – всхлипнула она.
– Если хочешь быть полезной, выйди наружу и посчитай, сколько там собралось народу. Выясни, кто у них главный, и выдай ему парочку наших раций.
– Сейчас сделаю. – Она еще раз шмыгнула носом и вышла.
– Эти парни не прошли нормального обучения, босс, – сказал Сайкс. – Когда дойдет до дела, от них не будет никакой пользы, одно мельтешение.
– Их обучал полковник. И так уж случилось, что сегодня нам требуется как можно больше народу. Все, кто умеет стрелять, если быть точным.
– Кто-нибудь может пальнуть нам в спину вместо того, чтобы стрелять по уродцам.
– Нам нужен каждый человек, у которого есть винтовка и который знает, как с ней обращаться. Я был там, у них в Доме. Некоторые из этих детей не такие уж беспомощные малютки. Ты сам видел, что они сделали с Рэем Боуи, – и это был только один из них. А там их больше четырехсот.
– Но вы же не думаете, что они все такие, как Брайант, верно?
– Может, позволишь мне делать мою работу так, как я считаю нужным? – сказал Бертон. – Как тебе и следовало поступить с самого начала, вместо того чтобы развязывать войну. Вами, тупицами, только гвозди забивать!
Слепая обжигающая ярость владела им с того самого момента, как он узнал об убийстве Еноха в тюремной камере. И пока что она не собиралась никуда уходить. Бертон обещал чумному парнишке, что тот получит свой шанс оправдаться. Мальчику, который был совершенно явно невиновен и к которому шериф начинал питать симпатию. Вместо этого, через какой-нибудь час после его ухода, в камеру вошел Реджи Элбод и пристрелил парня, словно бешеную тварь. Бертона обвели вокруг пальца, заставили плясать под чужую дудку. У него было неприятное чувство, будто все мочатся на его ботинки и уверяют его, что это дождь.
Он потерпел поражение – и как блюститель закона, и как человек. И он подвел не только Еноха – Бертон чувствовал, будто провалил какое-то другое, более масштабное дело, которое пока не мог даже толком определить.
– Реджи помирает, – сказал Сайкс. – Он был вправе требовать справедливости.
– Он горюет, а не помирает, – возразил шериф. – И никакой справедливостью там и не пахло. Знаешь, что мы сделали? Мы просто взяли и объявили на весь мир, что для нас и для них законы разные. Теперь они знают, чего от нас ждать. А нам придется разбираться с этим осиным гнездом, который вы разворошили своей глупостью! Когда закончишь, поезжай к Реджи и попробуй арестовать его так, чтобы он нас всех не перестрелял.
– Вы всерьез собираетесь арестовать Реджи Элбода?
– Именно это я и намерен сделать.
Сайкс побледнел.
– Погодите-ка. Вы, может, и меня хотите уволить?
– С тобой мы разберемся позднее, – сказал Бертон. – А до тех пор, Бобби, держи рот на замке и выполняй свою чертову работу.
Тем временем для него все вернулось на круги своя. Дети взбунтовались – может быть, у них и была причина впасть в неистовство, но это никого не интересовало. Виновен или нет, Енох был мертв, и для него уже ничего нельзя было сделать, разве что арестовать человека, который его убил. Никому не было дела до жестокого обращения с детьми. Никому не было дела до нескончаемых предрассудков горожан. Тихий голос в его голове говорил: «Может быть, мы сами на это напросились».
Никого не интересовали причины происходящего. Дети перебили в Доме всех учителей, и теперь хотя бы некоторые из них, если не все, должны были ответить за содеянное. Город нуждался в его защите.
По полу торопливо процокали высокие каблучки вернувшейся Бет.
– Я насчитала там около двадцати ребят. Все со своим оружием и машинами. Половина из них уже пьют.
– Держите меня семеро! – проговорил шериф, негодуя.
– Также я должна вас уведомить, что один из них задал мне непристойный вопрос.
– Будь дорогушей, позвони еще в дорожный патруль. Расскажи им про нашу ситуацию и спроси, не смогут ли они кого-нибудь прислать. Нам сейчас любая помощь не будет лишней.
Он надел свою шляпу и расправил ее. Затем вышел наружу, чтобы поприветствовать собранное полковником доморощенное ополчение.
Добрые старые парни и их горячие сынки стояли рядом со своими пикапами или сидели в них. Винтовки, амуниция. Камуфляжные охотничьи куртки и кепки с козырьками. Они разливали в кружки кофе из термосов, приправляя его спиртным из плоских фляжек.
Один из них, рыжеволосый, бросил на землю недокуренную сигарету, затоптал ее каблуком и подошел, чтобы пожать Бертону руку.
