– Мы как-нибудь продержимся, – сказала она.
– Почти всех, кого я знал, уже нет в живых, – произнес Бенсон.
Захваченная своим страхом, Амелия забыла, что он вырос в этом городе. Хотя он и был одиночкой, которого нигде не признают за своего, Ричард жил среди этих людей. Многих из них он знал с детства. Он учил их детей.
– Но мы вместе, – сказала она.
Он сжал ее плечи и поцеловал в макушку.
– Это единственное, что имеет для меня значение в настоящий момент.
Когда ее бывшие ученики ворвутся в двери, она не могла представить для себя другого места, кроме как рядом с ним.
Пение закончилось. Преподобный Кумбс вернулся на кафедру.
– Друзья и соседи, эта долгая ночь подходит к концу, но мы по-прежнему здесь. И все так же продолжаем хвалить Господа!
– Аминь, – отозвались методисты со своих скамей.
– Вы все знаете, что «Держать свой форт» – один из моих любимых гимнов. И я не могу себе представить лучшего времени для его исполнения. Этой ночью Сатана, несомненно, явится к нам со своей армией. Он пустился в путь уже давно. И мы знали это! Мы предупреждали их, разве не так?
– Аминь! – послышались восклицания.
– Господи помилуй, – пробормотал Ричард. – Можно подумать, будто он чуть ли не рад этому.
– Мы говорили им, что рождение демонов – это знак приближения Последних Времен, – продолжал Кумбс. – Мы предупреждали, но они не слушали! Мы брали их за руку, но они отворачивались. Мы кричали им с крыш, но они только смеялись. Как, по-вашему, смеются ли они теперь? Как вы думаете, может быть, теперь они наконец готовы слушать? Этой ночью Сатана спустил с цепи своих псов. Демонов, алчущих крови! Добрые люди гибнут – но мы не погибнем! Мы по-прежнему здесь, и мы не двинемся с этого места, из нашего форта! Мы будем хвалить Господа, пока Он не явится, чтобы призвать Сатану к ответу! Это испытание для нас всех, и мы выдержим его! Это конец…
Преподобный осекся, уставившись на входную дверь. Головы прихожан начали поворачиваться в ту сторону.
– Добро пожаловать домой, сын, – проговорил он.
Джейк, Эми и ее мама вошли в церковь. Дверь за ними гулко захлопнулась. Джейк и его отец смотрели друг на друга поверх переполненных скамей.
– Ну вот, – сказала Эми. – Ты хотел сюда прийти. Мы здесь.
Джейк передал миссис Грин свое ружье и взял Эми за руку. Они принялись протискиваться через проход, забитый беженцами. Эми кивнула мистеру Бенсону и его подруге, улыбнулась Трою и Мишель, сидевшим в обнимку на другой скамье.
Джейк не сводил глаз с человека, который всегда значил для него больше, чем жизнь. Человека, который был его плотью и кровью, был похож на него как две капли воды и тем не менее настолько от него отличался. Он дрожал от облегчения и опаски, готовясь к тому, что собирался сделать дальше.
Его отец глубоко, хрипло вздохнул.
– Я ужасно рад тебя видеть.
– Я тоже рад, что с тобой все в порядке, па. Я волновался за тебя.
– Мы оба волновались, сынок.
– Дух побуждает меня говорить. Рассказать о том, что я видел сегодня.
– Хорошо, – сказал ему отец. – Открой нам свое сердце.
Джейк взобрался на кафедру и посмотрел на обращенные к нему лица. Это были люди, которых он считал своей семьей. Которые помогали отцу его воспитывать после того, как мамы не стало. Их любовь и щедрость снова сделали его христианином. Он был столь многим им обязан! Теперь он надеялся показать им правильный путь, так же как они в свое время показали ему. Джейк облизнул губы, набрал в грудь воздуха и выдохнул.
– Всю свою жизнь я смотрел, как папа проповедует в этой церкви. Я слышал проповедь, которую он произнес сейчас. Я люблю своего отца. Мой отец – великий человек. Он отдал всего себя без остатка своей семье, своей церкви и Святому Писанию. Всю жизнь, сколько я себя помню, он предупреждал нас, что конец близится – и он был прав. Он говорил, что причина в том, что чумные дети – демоны. В этом он ошибался.
Среди прихожан послышался ропот.
– И Писание, и мое сердце говорят мне, что чумные дети – не демоны. Не демоны, а просто дети, которым не повезло родиться такими, какие они есть. Иисус заповедал нам любить друг друга, как самих себя. Вместо этого мы ненавидели их и действовали на основе этой ненависти. Мы втаптывали их в грязь, как только могли, хотя они всего лишь дети. Мы насмехались над ними, унижали их. Если для нас кошмары – это просто сновидения, то их кошмары были реальными – и их монстрами были мы!
Толпа разразилась гневными возгласами. Джейк поднял обе руки, призывая к тишине, но люди отказывались успокоиться, продолжая изливать свою боль и ярость.
– Так вот что я вам скажу! – продолжал он, перекрикивая их. – Вы не поверите, но у меня для вас плохие новости, которые понравятся вам еще меньше! За все эти годы они тоже начали нас ненавидеть! И теперь хотят воздать нам по заслугам!
– Ты что же, парень, хочешь сказать, что мы сами напросились? – проревел какой-то фермер со своей скамьи.
– Я им ничего плохого не делала, а они убили моего Руфуса! – крикнула другая женщина.
Разъяренные прихожане с ревом повскакали с мест, называя его предателем, крича, что они ни в чем не виноваты, выкликая имена жертв. Его отец стоял сбоку от кафедры, склонив голову, с потемневшим каменным лицом.
Еще до восстания чумные дети вызывали в этих людях беспричинный страх. Сейчас страх сменился паническим ужасом, переходящим в ненависть. Большинство из них никогда не причиняло чумным детям никакого вреда; некоторые, может быть, и вообще в глаза их не видели. По их мнению, они не сделали ничего плохого.
По мнению Джейка, в этом-то и заключался корень проблемы: никто из них не сделал вообще ничего.
– Я знаю, в настоящий момент они убивают наших друзей и соседей! – продолжал надрываться Джейк. – Но продолжать их ненавидеть – это не ответ! Иисус учил, что ненависть порождает только ненависть, насилие может привести только к насилию. Я знаю, как это должно звучать для вас, когда я призываю вас найти в своем сердце любовь после всего, что мы потеряли! Но не забывайте: сейчас мы близки к тому, чтобы потерять гораздо больше! Мы близки к тому, чтобы потерять вообще все, что было нам дорого! Необходимо найти путь к примирению!
Толпа взвыла. Люди потрясали в его сторону кулаками, из разинутых ртов летела слюна. Бледный и дрожащий, Джейк сошел с кафедры. Эми взяла его мокрую от пота ладонь и сжала, словно пытаясь влить в него немного своей силы.
– Они не хотят слушать, – произнес он. – Все зашло слишком далеко.
– Ты поступил правильно, – отозвалась она.
– Если бы я не был папиным сыном, меня бы, наверное, уже прикончили.
В конечном счете это оказалось еще одной тщетной попыткой. Джейк предпринял ее и потерпел поражение. Он не смог найти верных слов, которые всегда были под рукой у его отца. Он не знал, как заставить их увидеть – нет, почувствовать – правду. Он знал, что был с ними жесток. Но существует ли другой путь? Есть ли они вообще, эти верные слова?
