И тогда сквозь туман и время пробивается голос, такой знакомый, такой любимый.
«Виола, послушай меня, – говорит мама. Снова пахнет чистотой, лекарствами и мамиными любимыми духами – жасминово-анисовыми. – Виола, послушай меня…»
Скрипит пол – и я просыпаюсь. В комнату проскальзывают две тёмные тени. На них падает слабый свет, и я вижу Торна и ещё одного дефа, они направляются прямо ко мне.
На мгновение Торн останавливается возле Кейти, глядя на её трепещущие во сне ресницы, потом встаёт на колени рядом со мной и развязывает мне ноги и руки.
– Мне сказали, ты на неё похожа как две капли воды.
Я неподвижно жду, пока к рукам и ногам вернётся сила, но тело затекло и отказывается повиноваться. Я пытаюсь освободить рот, но ослабевшим пальцам не под силу даже подцепить грязный кляп.
– Давай помогу. – Торн, на удивление осторожно, вынимает из моего рта гадкую тряпку.
– На кого? – едва выговариваю я. – На кого я похожа?
– На Розу, – отвечает Торн. – Я с ней не встречался, но Саскья и Мэтью клянутся, что ты её двойник.
Элис, с кляпом во рту, что-то мычит.
– Не волнуйся, принцесса, придёт и твоя очередь, – оборачивается к ней Торн.
Элис замирает. Я незаметно кладу ладонь ей на колено, пытаюсь подбодрить.
Торн подаёт мне руку. Понятия не имею, что делать, и протягиваю в ответ свою. Хорошо, что Торн носит перчатки, иначе я обожгла бы пальцы. Он помогает мне встать на ноги, и я смотрю ему прямо в глаза… то есть в единственный глаз. Этот взгляд прожигает насквозь.
– Встретили мы вас не слишком вежливо, – говорит Торн, мельком взглянув на спящую Кейти. – Прошу прощения. За годы тяжёлой жизни мы забыли хорошие манеры, разучились быть добрыми друг к другу. Да и гибель Розы нас подкосила. Провалилась операция по спасению приговорённых дефов. Надеюсь, ты сможешь кое-что прояснить.
Он неотрывно смотрит на меня. Ужасный человек! Огромный, сильный, но я отказываюсь играть роль слабой девчонки и упрямо выдерживаю его огненный взгляд.
– Пойдём, покажу тебе наше скромное жилище, – с улыбкой приглашает Торн.
Интересно, почему он выбрал именно меня? Потому что я похожа на Розу или это канон тянет меня за собой и заставляет Торна принимать решения? Я выхожу вслед за Торном, бросив прощальный взгляд на Нейта. Брат смотрит на меня спокойно, видимо, мысленно желает мне удачи. Это придаёт мне сил.
Торн ведёт меня вниз по тёмной лестнице. За мной идёт вооружённый охранник, держась так близко, что слышны хрипы в его груди. Мы входим в главный зал церкви. Сотни маленьких лампочек заливают каменные колонны тёплым светом. Однако свод церкви тонет в темноте. Кажется, что у здания нет крыши и мы стоим под открытым чёрным небом. Почти все повстанцы разошлись. В огромном зале я чувствую себя совсем маленькой, и только моё сердце словно вырастает и готово вырваться из груди.
Торн переводит горящий взгляд на забитое фанерой окно, и я представляю, как оно выглядело раньше, какой прекрасный разноцветный витраж был на этом месте, пока бомбы гемов не разрушили всё вокруг. Под окном прибита доска с грубо вырезанными словами: «Обезьяны превратились в дефов, дефы превратились в повстанцев – достигли вершины человеческой революции». Этот девиз я помню из книги, только там он звучал немного иначе: «Обезьяны превратились в дефов, дефы превратились в повстанцев – достигли вершины человеческой эволюции».
– Нравится тебе наш девиз? – спрашивает Торн.
Розе он задавал тот же самый вопрос. Сюжет канона вновь переплетается с тем, что происходит с нами.
– Умно сделано, – отвечаю я словами Розы. Повторять чужие слова безопасно, будто играешь роль.
– А что ты думаешь о нашей борьбе за равные права для всех? О деле освобождения дефов? – спрашивает Торн, снова следуя канону.
– Ваша борьба – моя борьба.
Если я буду говорить словами Розы, всё обойдётся. Торн предложит познакомить меня с Баббой, я соглашусь, совсем как Роза, и спрошу Баббу, как нам вернуться домой.
Торн не сводит взгляда с забитого окна. Потом вдруг медленно вынимает из кармана мой айфон.
– Что это за штука?
Чёрт! Сюжетные нити опять разошлись. Придётся выкручиваться.
– Мой телефон, – помертвевшими губами отвечаю я.
– Саскья говорит, это игрушка гемов, но это не так, верно?
– Верно.
– Это старые технологии. Очень старые. Думаю, это изобретение дефов.
Я молча киваю.
– Расскажешь, каким чудом у тебя с друзьями карманы оказались набиты древними артефактами дефов?
– В это сложно поверить, – нервно сглотнув, отвечаю я.
– Ничего, объясняй. Я попробую поверить.
– Мы и есть древние дефы. – Звучит ужасно глупо, понимаю, но больше ничего в голову не приходит.
Торн хмурится и постукивает моим телефоном себя по подбородку.
– Шутишь, да? – Положив телефон обратно в карман, лидер повстанцев спрашивает: – А зачем вы убили Розу?
Неожиданный вопрос. Я несколько раз проговариваю его про себя, чтобы понять значение таких простых слов. Руки у меня трясутся, ногти впиваются во влажные ладони.
– Мы не убивали Розу, – отвечаю я.
– Собственными руками не убивали, согласен. Но Роза погибла из-за вас – так сказала мне Саскья. Твоя рыженькая подружка показала Розу охранникам.
– Я знаю. Мне очень жаль… Мы не хотели, чтобы так вышло.
– А что вы делали в Колизее?
Я молча смотрю в его единственный глаз, будто под гипнозом. В книге говорилось, что глаз Торна был серым, как кусочек камня, словно разрушенный город сжигал Торна изнутри. Но передо мной лавандово-голубой глаз, горящий ненавистью.
– Что вы там делали? – настойчиво спрашивает он.
Я пытаюсь придумать какой-нибудь умный ответ, чтобы нам поверили, оставили нас в живых, но все мысли улетучились, и я беспомощно лепечу:
– Не знаю…
Торн подходит ко мне вплотную. Причудливые тени пляшут по его лицу, отчего оно становится ещё ужаснее. Взяв моё лицо затянутыми в прохладные кожаные перчатки руками, он внимательно меня рассматривает.
– Саскья клянётся, что ты похожа на Розу, как сестра. Вы действительно сёстры?
– Нет, – шепчу я в ответ.
– Значит, тебя послали гемы, чтобы ты заменила Розу и проникла в штаб повстанцев?
– Господи, конечно нет. Мы были на «Комик-Коне»…
Торн отводит руки от моего лица. У меня словно снова вынули кляп, слова льются сами собой.
– Я из прошлого, ну, не совсем из прошлого, из другой реальности, которая была вашим прошлым. Поэтому у нас телефоны – старинные изобретения дефов. Понимаете, в моём мире Роза – персонаж моей любимой книги, по которой сняли фильм. Роза – удивительная, она сильная, храбрая, красивая. Мой недостижимый идеал! Я и одета, как Роза, чтобы побыть ею хотя бы один день.
