Тембр писка меняется, теперь это постукивание о деревянные доски скамьи.
Открыв глаза, я вижу суровое лицо Саскьи, которая стучит костяшками пальцев по моей койке.
– Вставай, Виола. Пора соблазнять твоего красавчика гема.
– Уиллоу, – сонно бормочу я. Всё тело у меня покрыто испариной, в ушах гудит.
– Сама знаю, как его зовут, – хмурится Саскья.
Проморгавшись, я убеждаю себя, что писк, который мне снился, был на самом деле постукиванием о мою койку или просто шумом в ушах. Другого объяснения быть не может.
Глава 18
Проглотив безвкусную кашу, я отправляюсь в душ. Холодные капли замораживают беспокойство, будто превращая его в кусочки льда, которые можно выбросить и забыть.
Вместе с Саскьей и Нейтом мы идём к господскому дому. Мне есть о чём поволноваться. Скоро придётся как следует поработать – одним пристойным видом не обойдёшься. Здесь-то и выяснится, что я недотягиваю до Розы: физически мы с ней совсем не равны. Учитель физкультуры прекрасно знает о моих так называемых способностях и крайне редко ставит меня в основной состав баскетбольной команды.
– И как же ты собираешься напомнить о себе нашему красавчику? – спрашивает Саскья.
– Прошлой ночью он спросил моё имя. Теперь я оставлю ему знак.
– Какой ещё знак? – удивлённо поднимает брови Саскья.
– Розу на подоконнике.
Нейт протягивает мне пышную алую розу, которую он недавно сорвал. Я беру цветок, и мы ждём, что Саскья ответит, как в книге она ответила Розе: «Прекрасная идея! Вымани его из этого омерзительного дома!» Но Саскья подозрительно морщится, будто унюхав совсем не цветочный аромат.
– Чушь! Глупости! – рявкает она. – Роза на подоконнике! Как вам такое в голову взбрело?
Мы с Нейтом обмениваемся вялыми улыбками.
– Всё получится, – уверяет Саскью брат. – Вот увидите.
– А называть себя Розой тем более неправильно! – фыркает она в ответ. – Никакого уважения к павшим.
– Торн велел мне назваться её именем, чтобы всегда помнить о храбрости Розы и не сбиваться с пути, – отвечаю я.
Ничего подобного Торн, конечно, не говорил, но я надеялась, что с именем Розы ко мне перейдёт и немного её красоты и отваги. К тому же пучок фиалок на подоконнике не сравнится с розой, как справедливо заметил Нейт.
– Торн не всегда бывает прав, знаете ли, – злобно бормочет Саскья, потирая шрам на ключице.
Впереди вырастает господский дом. Здание точь-в-точь такое же, каким оно было в фильме, – величественный особняк с двумя высокими полукруглыми башнями, похожими на павлиньи грудки. Как отличается этот дом от тех, что мы видели в городе! Он кажется ненастоящим, как картонные декорации в театре. Ещё читая книгу, я силилась понять, почему гемы, со всеми их технологическими достижениями, предпочитали жить в зданиях классического стиля? Я знаю, что за старомодным фасадом скрываются всевозможные модерновые штучки – от кухонных приборов с искусственным интеллектом до умной канализации и симуляторов чего угодно. Но почему бы гемам не построить собственные прекрасные здания? Зачем переделывать интерьеры старых усадеб, построенных ещё дефами? Однако теперь, глядя на особняк в георгианском стиле, я вдруг понимаю зачем. Чтобы позлить нас, дефов! Напомнить нам, что гемы – высшая раса. Они живут в господских комнатах, а мы в подвале. Они украли наши прекрасные особняки.
Вот гады!
Так, надо срочно подумать о чём-то другом. Возмущение гемами никак не поможет мне завоевать сердце Уиллоу. Я рассматриваю траву под ногами, крепко держу Нейта за тонкие пальчики, вдыхаю прохладный ароматный воздух. Мы обходим дом сзади, идём через сады, всё ближе и ближе к окну Уиллоу. У него в комнате – третий этаж, четвёртое окно слева, – темно.
Мы останавливаемся под большим дубом, на который в книге Роза забралась без малейших усилий, вставив цветок в ложбинку между грудями. Дерево, на которое предстоит влезть мне, огромное и какое-то зловещее.
– И как ты собираешься добраться до окна? – спрашивает Саскья.
Я начинаю заталкивать стебель розы под комбинезон, воображая, как соблазнительно буду выглядеть. Но поскольку никакой ложбинки между грудями у меня нет и в помине, цветок клонится в сторону, впиваясь шипами мне в кожу. Здесь вам не Голливуд. Выдавив улыбку, я гордо отвечаю:
– И что тут сложного? – Скажешь такое – и сама поверишь в свои силы.
Саскья качает головой и подставляет мне сцепленные руки, чтобы подсадить на дерево. Я ставлю ногу на эту ступеньку и хватаюсь за ветку. Кора царапает мне руки, а ветка опасно прогибается, но каким-то чудом я подтягиваюсь и усаживаюсь на один из сучков вровень с головой Саскьи. Земля близко, но вниз я взглянуть не решаюсь. Стоит только потерять равновесие, и я шлёпнусь в траву.
Честное слово, я даже не представляла, как стану карабкаться на дерево! Нет, я понимала, конечно, что никто не превратит меня в Розу и не поможет взлететь к окну Уиллоу. И дух Китнисс, которая взлетала на деревья, стреляя из лука направо и налево, на меня не снизойдёт. Но я не думала, что мои руки настолько слабы. Глубоко вздохнув несколько раз, я напоминаю себе об Элис, Кейти и Нейте. Я должна влезть на это дерево. Я должна прожить этот сюжет – и тогда мы все попадём домой.
Осторожно поднявшись на ноги, я обнимаю ствол, как медвежонок коала. Надо бы наступить на другую ветку… Делаю шаг и замираю. Левая нога на одном суку, правая – на соседнем, а где-то далеко подо мной очень твёрдая земля.
– Так всей ночи не хватит, – сладким голосом говорит Саскья.
Пальцы скользят по коре. От неосторожного взгляда, брошенного вниз, кружится голова. Наверху виднеются только листья и ветки. Добраться до окна Уиллоу – задача практически невыполнимая. В конце концов я выговариваю давно заготовленные слова, которые так надеялась не произносить:
– Кто-нибудь, позовите Эша. Пожалуйста.
– Эша? – переспрашивает Саскья. – Это ещё зачем? Станет задавать вопросы, и если кто узнает, что мы… ну, повстанцы… нам не поздоровится. Не всем дефам можно доверять.
– Или зовите Эша, или я упаду и сломаю себе голову, – отвечаю я, слыша истерические нотки в собственном голосе.
– Саскья, пожалуйста! – просит Нейт. – Эш никому не скажет. Он по уши влюблён в Виолу.
Саскья нехотя вздыхает, и я вижу краем глаза, как Нейт стрелой несётся к хижине.
К приходу Эша я успеваю вернуться в исходное положение на первом суку и сижу, вцепившись в ствол. Как я рада, что он вернулся в Поля ранним автобусом! Реши он поехать чуть позже, я бы так и сидела тут до скончания века. При виде меня Эш широко улыбается. В сумерках я не могу разглядеть ничего, кроме этой сияющей улыбки.
– Как тебе там? Нравится? – с саркастическим смешком спрашивает он.
