Кто она?
На красавице ниспадающее свободными складками длинное платье оттенка мокрой листвы и тиара под цвет золотых волос. У неё загорелая кожа – такая же светло-бронзовая, как у Уиллоу. Они держатся за руки, и непонятно, где заканчивается его рука и начинается её. Даже предположить смешно, что Уиллоу мог предпочесть меня этой куколке. Каждому Кену – свою Барби. Они спускаются по лестнице, ступая идеально синхронно, и девушка улыбается, как невеста на пути к алтарю.
Их ноги одновременно ступают на мраморный пол, и Уиллоу ведёт партнёршу в центр зала, под хрустальную люстру. Под восхищённый вздох гостей пара делает первые па вальса. У меня в несуществующей ложбинке между грудями выступает испарина, дышать становится всё тяжелее. Как мне соревноваться с этой красавицей?
Гемы становятся в пары и кружатся в вальсе вместе с Уиллоу и его таинственной подругой. Позабыв все правила поведения прислуги, я неподвижно стою у стены, вцепившись в поднос, и напряжённо вглядываюсь в зал. Счастливое лицо Уиллоу мелькает в круговерти платьев и драгоценностей.
Вальс заканчивается, и Барби направляется в мою сторону. Опустив голову, я смотрю на её отражение в мраморе и от всей души желаю оказаться на месте этой красавицы. Она подходит ближе, а я всё не решаюсь прямо взглянуть на неё. Подожду, пока она пройдёт мимо, и тогда незаметно посмотрю. Барби идёт прямо ко мне. Я слегка приподнимаю поднос, слыша стук сердца под серым костюмом. Прекрасная рука с покрытыми перламутровым лаком длинными ногтями идеальной формы берёт с подноса бокал шампанского. Не сдержавшись, я бросаю короткий взгляд на лицо гостьи. К моему удивлению, она улыбается.
Однако узнаю я её, только услышав знакомый с детства голос.
– Отличное шампанское, Ви! Обязательно попробуй. – Она делает большой глоток и закашливается.
– Элис! – Жива и здорова. – Элис, что ты здесь делаешь?
– Тише! Мне нельзя разговаривать со всякой шушерой. – Она подмигивает, трепеща длинными ресницами, и показывает на вход в особняк. Вблизи заметно, что локоны высокой причёски чуть-чуть отличаются по цвету от её собственных волос. – Встретимся на улице через полчаса. Я всё объясню.
Минутная стрелка на огромных стенных часах ползёт, как черепаха, воздух становится всё гуще и неприятнее, а поднос у меня в руках всё тяжелее. В книге Уиллоу весь вечер следил взглядом за Розой, смотрел на её губы, вспоминая вкус их первого поцелуя. Но в мою сторону Уиллоу не смотрит: его приворожила Элис. Я словно снова на «Комик-Коне», с завистью смотрю на Элис Аниме и Рассела Пьянчугу Джонса. Что ж, Элис-Алиса, вот ты и попала в Страну чудес. Знаю, я должна злиться, что Элис перекраивает канон по собственному желанию, но меня грызёт зависть. И ещё в голове густой туман, из которого непросто вытянуть разумные мысли. Как Элис попала на бал? Или это и есть та «особая работа», о которой говорил Торн?
Наконец Элис выбегает в дверь, на прощание поцеловав Уиллоу в щёку. Остаётся ей только хрустальный башмачок потерять, красавице. Отпросившись у нашей усатой распорядительницы в туалет, я выхожу на улицу через чёрный ход для прислуги.
Глубоко вдыхаю свежий прохладный воздух, тишина над бесконечными зелёными лужайками успокаивает взвинченные нервы. Из зала доносится прекрасная музыка, что-то очень знакомое. Закрыв глаза, я прислушиваюсь, но вспомнить никак не получается.
Я медленно иду по посыпанной гравием дорожке к той стороне особняка, где, скорее всего, ждёт меня Элис.
– Виола! – Из-за угла показывается золотистая голова.
Я подхожу, и Элис заталкивает меня за живую изгородь, подальше от любопытных взглядов.
– Как я рада тебя видеть! – восклицает она.
Мы обнимаемся, и моя вечная зависть к подруге понемногу уходит. От Элис по-прежнему пахнет вишней и лимонным сорго. Корсет её платья вгрызается мне в рёбра, но я не спешу разнимать объятий.
Элис отстраняется и оглядывает меня с головы до ног.
– Из тебя получилась отличная Роза!
– Спасибо. А из тебя – отличный гем.
– Спасибо.
Улыбнуться в ответ подруге, впрочем, я не могу.
– Элис, что происходит?
Разглаживая незаметные складки на платье, Элис отводит глаза.
– Торн попросил меня притвориться гемом.
– Это я поняла… Но зачем?
– Запасной вариант. На случай, если у тебя ничего не получится. Секреты гемов можно выведать разными способами. Торн не верит в сказки о параллельной вселенной – тут я его не виню, он считает, что Бабба съехала с катушек в своём подземелье.
Оркестр играет весёлую джигу, и Элис поворачивается на звук, словно видит плывущую в воздухе мелодию.
Я застываю как парализованная, а внутри нарастает раздражение, грозя разорвать мне грудь.
– Но мы-то здесь не за секретами гемов охотимся. Могу напомнить: наша задача – заставить Уиллоу влюбиться в Розу. Мы должны прожить историю до конца, и тогда нас отпустят домой. Помнишь, что сказала прорицательница? «Виола, ты должна спасти дефов».
– Помню, но Торну нужна информация, которую может дать Уиллоу.
– А что нужно тебе?
– Я просто хочу тебе помочь.
– Помочь? Вешаясь на шею прекрасному принцу? – Я часто-часто топаю носком правой ноги – Элис эта моя привычка всегда раздражала.
Она морщит нос, с которого осыпается пудра.
– Послушай, Виола, мы уже давно отошли от канона. Ты не Роза, скажем прямо. Ты знаешь, что и когда нужно сказать, но ты не она. Одной, без помощи, тебе не справиться.
Элис знает, как задеть побольнее.
– О какой помощи ты говоришь?
– Тебе известно, сколько девушек-гемов мечтают об Уиллоу? Да каждая незамужняя красотка спит и видит этого малыша в своих сетях. Он такой красивый, добрый, богатый!
– И всё это говорит юная девушка-гем!
– Виола, прекрати! Если я буду с Уиллоу, другие девушки сто раз подумают, прежде чем рискнут приблизиться к нему. Моё присутствие повышает твои шансы!
– Так я и поверила! – вырывается у меня.
– Я просто хочу помочь!
Рядом с Элис невозможно чувствовать себя привлекательной. Виола-скромница – это прозвище останется со мной ещё надолго.
– Думаешь, я без тебя не справлюсь? Думаешь, на меня ни один парень не клюнет?
– Уиллоу Харпер не «один парень». Он идеальный, самый лучший во всей вселенной. И здесь, и в нашем мире, – вещает Элис, рисуя пальчиком в воздухе идеальный круг.
– Понятно. Был бы какой уродец, я бы справилась.
– Я не то хочу сказать.
– А что ты хочешь сказать? – Я уже почти кричу.
Это первая ссора с тех пор, как Элис в десятом классе надела без спросу моё красное платье и ушла в нём на вечеринку. Тогда я ужасно разозлилась, но не потому, что она взяла платье, не сказав мне ни слова, и не потому, что залила его чесночным соусом, а потому, что Элис то платье шло больше, чем мне.
