– Вас надо разбавить дефами, добавить неправильных черт.
– Это приглашение?
– Если вдруг решишь заглянуть в хижину к дефам – только скажи, буду рада.
Мы останавливаемся, и я отстраняюсь, глядя на его прекрасное лицо – идеальное, без единого изъяна и… пустое.
– Элис, конечно, очаровательная, – продолжает Уиллоу. – Однако кое-что в её словах… – Что ещё она наговорила? Предательница! – Мне напомнило о тебе, – договаривает Уиллоу с мягким смешком.
– Обо мне? И что же? – Похоже, с обвинением в предательстве я поторопилась.
– Она сказала, что в основе каждого настоящего чувства лежит особая загадка, которую так и хочется разгадать. Я говорил, что мне нравится в тебе дух свободы, но ещё мне нравится видеть тебя такой… такой иногда неуклюжей и настоящей. В тебе столько всего… Ты меня поражаешь. – После короткой паузы Уиллоу добавляет: – Ты напоминаешь мне, что значит быть человеком.
Я искренне улыбаюсь этим словам. «Человек» – запретное слово в этом мире, устаревшее понятие, напоминающее о едином происхождении гемов и дефов. В устах Уиллоу это значит: я ему нравлюсь. Я, Виола. Со всеми своими недостатками – и всё-таки нравлюсь.
Уиллоу берёт меня за руки и тихо произносит:
– И ещё Элис кое-что очень верно подметила. Она сказала, что можно всю жизнь бродить по земле в поисках своей второй половинки. И уж если ты встретил ту, с которой жизнь обретает смысл, держи её обеими руками и не отпускай. – Он с улыбкой прижимает мои ладони к груди.
Это почти точная цитата из книги. Всё это время Элис мне помогала! У меня так кружится голова, словно я превратилась в кленовое семечко и крошечным вертолётиком лечу к земле. Милая моя Элис! Она не предательница!
– Роза! – напоминает о себе Уиллоу.
– Прости, – встряхиваю я головой. – Да, конечно… не отпускай. Держи – и не отпускай. – Я глубоко вздыхаю, готовясь скрепить сделку. Надо вернуть сюжетную линию, куда положено, – это единственный путь домой. Глядя на прекрасное лицо Уиллоу, я с улыбкой отвечаю: – Мы словно были рождены… – Уиллоу склоняется ко мне, и последние слова мы произносим вместе: – Друг для друга.
Против воли я вдруг вспоминаю, как мы с Эшем проснулись под берёзой, будто ложки в ящичке, идеально дополняя изгибы тел друг друга. «Не отвлекайся, смотри на Уиллоу!» – приказываю я себе. Его глаза сияют на фоне бледного утреннего неба. Он вглядывается в моё лицо, проводя указательным пальцем от скулы к уголку рта.
И наконец-то целует меня.
Поцелуй всё длится и длится, мы так и стоим, не разжимая объятий. Как приятно чувствовать запах его кожи, его нежные губы, осторожные касания его языка. Это идеальный поцелуй, маринованные огурчики здесь совершенно ни при чём. Вот только голова у меня больше не кружится. Я уже не кленовое семечко, я твёрдо стою на земле. Не так я представляла себе поцелуй с Уиллоу, глядя на эту сцену в фильме и воображая себя на месте Розы. Наверное, я ожидала слишком многого – в конце концов, это просто парень, генетически модифицированный конечно, но всё-таки человек.
Поцелуй заканчивается. Уиллоу смотрит на меня и снова улыбается, а я, загнав разочарование подальше, говорю себе, что делаю всё лишь для того, чтобы попасть домой. Собираясь поцеловать Уиллоу на прощание, я вдруг замечаю движение в ветках высокого вяза неподалёку. Сквозь листву на меня смотрят чьи-то глаза.
Самые голубые глаза на свете.
Глава 23
Всё утро я брожу по поместью в поисках Эша. Солнце окрашивает небо в розовый и оранжевый цвета, и в груди у меня словно что-то горит. Возвращаясь в хижину, я чувствую, что в голове у меня сплошные опилки.
Толкнув дверь в хижину дефов, – когда она успела так потяжелеть? – я вижу за столом Нейта и Мэтью. Они пьют чай и играют в карты. Везёт же некоторым!
– Ну как? – поворачивается ко мне Нейт. На его лице смешались радостное ожидание и страх, как будто он стащил у мамы из-под носа диск с фильмом ужасов.
– Получилось! – отвечаю я, старательно изображая радость, хотя, вспоминая лицо Эша в ветвях дерева, мне хочется плакать.
Забравшись на койку, я отгораживаюсь от мира тонкой занавеской и мечтаю провалиться в спасительный сон. Однако Нейт подныривает под шторку и резким незнакомым голосом произносит:
– Получилось, говоришь? Тогда почему у тебя такой вид, будто кто-то умер?
– Понимаешь… не знаю… Эш всё видел… – тяжело вздыхаю я.
– Что видел?
– Меня с Уиллоу.
– И что с того?
Спрятав лицо в ладонях, я жалею, что рядом нет Кейти или хотя бы Элис. Разговаривать о парнях с младшим братом – занятие не из приятных. Но других собеседников нет и не предвидится.
– Странно это.
– Виола, твой Эш – никому не нужный персонаж, который бродит за тобой, ожидая милостей.
– Нет, бродил Эш из книги. Мой Эш совсем не такой.
– С каких это пор он – твой Эш?
– Ну, чтобы отличать – этот Эш, настоящий Эш… Как ещё сказать? – перевернувшись на бок, чтобы лучше видеть Нейта, объясняю я. Мы будто спрятались с ним в палатке, в нашем маленьком безопасном мире. – Он совсем не похож на Эша из книги! Он весёлый, смешно шутит и вовсе не жалкий. В городе он помогает Ма принимать роды. – Нейт открывает было рот, чтобы возразить, но я продолжаю: – Знаешь, я всё думаю, может, он так не похож на книжного Эша, потому что я не Роза? Может, со мной он стал другим, лучше, интереснее? У нас с ним такая… удивительная связь.
– Ох ты го-осподи! – стонет Нейт. – Ты втюрилась не в того парня. Я так и знал. Сразу заметил, как ты на него пялилась.
– Но он… и это… просто… То есть как это – пялилась?
– Сестрёнка, ты у нас Золушка, Уиллоу – прекрасный принц, а Эш…
– Баттонс, – говорю я, вспоминая персонажа пантомимы «Золушка», которую мы с родителями смотрели на прошлое Рождество.
– Да. Чёртов влюблённый слуга Баттонс.
– Нейт, ты ещё мал, чтобы так ругаться.
Брат раздражённо мотает головой:
– Золушка выходит за принца, а не за слугу и отправляется во дворец и… и на танец повешенных, чтобы мы все могли оказаться дома.
– Ладно, хватит. Всё ясно. – Я перекатываюсь на спину, заканчивая надоевший разговор.
– Выброси его из головы, – не отстаёт Нейт. – Думай о важном, не бей крыльями, бабочка.
Он прав, я знаю. Надо следовать сюжету, а не испытывать судьбу. Принцессы не влюбляются в дворецких. «Золушка» всегда была одной из моих самых любимых сказок, и симпатяга Баттонс из пантомимы запал мне в сердце.
– Спокойной ночи, Виола, – шепчет Нейт, хотя за окном вовсю светит солнце.
– Угу, ночи… Сладких снов.
– И тебе.
