– Дубликатов хранят про запас, как запчасти? – задумчиво спрашиваю я.
– Другого объяснения у меня нет.
Двойник миссис Харпер со шрамом на груди подключён к какому-то насосу дополнительной красной трубочкой. Видимо, у миссис Харпер было больное сердце. Получается, гемы не победили все болезни, как писала Салли Кинг, они нашли другие способы оставаться молодыми и здоровыми. А срезанные лоскутки кожи, по всей видимости, пересадили настоящей миссис Харпер, чтобы она и дальше гордилась гладкой кожей лица, без единой морщинки. По книге, матери Уиллоу не меньше пятидесяти лет, но на балу она выглядела едва ли на тридцать.
В памяти всплывает история о чудовище Франкенштейна, сшитом из разных тел. Это сравнение я уже слышала. По дороге на «Комик-Кон» Нейт назвал Элис грязным гемом Франкенштейна. Странное совпадение – Нейт словно предсказал эту сюжетную линию. Или не совпадение? Может, дубликаты появились потому, что Нейт произнёс те слова? А может, его фраза застряла у меня в подсознании и дубликаты появились силой моих мыслей? Мне вспоминается алый пояс, который я надела на тунику, добавила к костюму Розы. Неужели тот пояс как-то повлиял на убийство героини?
Эту мысль я отбрасываю – придёт же в голову такая глупость! Обдумывать её ни сил, ни времени не хватит.
– Ты как, держишься? – спрашивает Эш.
Я молча качаю головой. Отвращение и ужас уступают место гневу и ярости. Как они дошли до такого? Как у них рука поднялась изувечить собственных братьев и сестёр? Взглянув на безногого брата Уиллоу, я вспоминаю эпизод из книги. Когда Уиллоу было двенадцать лет, с ним произошёл несчастный случай на занятиях по верховой езде. Тогда он провёл несколько месяцев в больнице, ему сделали несколько операций. Однако Салли Кинг не упоминала о том, что новые ноги для Уиллоу отрезали у его собственного брата.
Вспоминаю Нейта, его хитрую улыбку, и торчащие на затылке светлые волосы, и то, сколько он знает обо всём на свете, и ярость захлёстывает меня с новой силой.
– Как они могли так поступить со своими братьями, сёстрами, детьми? – в ужасе спрашиваю я.
– Заигрались в Бога, я полагаю, – отвечает бледный, без кровинки в лице Эш, переплетая свои пальцы с моими.
– А дефы знают о таких хранилищах?
Эш отрицательно качает головой:
– Ходили слухи о больших складах с сотнями дубликатов где-то в Полях, но их никто не видел. А совсем недавно я узнал, что семьи хранят свои дубли прямо в поместьях.
Из сведённого судорогой горла у меня вырываются лишь два слова:
– Уиллоу знает?
– Может, и знает.
– Я его спрошу.
– Нет, ни в коем случае! – испуганно восклицает Эш. – Как ты думаешь, почему я до сих пор никому ничего не рассказывал? Это очень опасно! Правительство не захочет делиться такими сведениями. Поговаривают, что технологии запчастей доступны далеко не всем, а только самым состоятельным гемам.
– Это не запчасти, не дубликаты – это люди! – Смахнув с ресниц злые слёзы, я чувствую, что вот-вот закричу от бессильной ярости. – Ты должен был рассказать об этом кому-нибудь. Кто-то ведь должен знать, что делать!
– Виола, иногда ты рассуждаешь, как инопланетянка! Ну, расскажу я кому-нибудь, и что? Где гарантии, что меня не зарежут в переулке или не отправят станцевать танец повешенных? И с кем останется Ма? Кто будет зарабатывать, чтобы прокормить её? Я должен думать о своей семье.
– Так зачем ты привёл меня сюда?
– Зачем?.. – грустно смотрит на меня Эш. – Я хотел показать тебе, какие гемы на самом деле, – с раскаянием произносит он. – Хотел, чтобы ты увидела, откуда берутся их идеальные тела.
Неожиданно он обнимает меня за шею и притягивает к себе, кладёт мою голову себе на плечо. Я чувствую его запах, и моё сердце на секунду останавливается, чтобы забиться с новой силой. Когда Эш снова заговаривает, его дыхание греет мне ухо. Не щекочет, как было с Уиллоу, а просто греет – невыразимо приятно.
– И ещё: я должен был кому-то показать этот бункер. Такую тайну хранить очень тяжело, невыносимо. Ты – первая и единственная, кому я доверился.
У меня снова льются слёзы. И не потому, что мне жаль эти дубликаты с мёртвыми глазами, без ног, без сердца, а потому, что Эш знает не настоящую Виолу, а исполняющую чужую роль. Другими словами, тоже дубликат.
Ему никогда не доведётся узнать, какая я на самом деле.
Глава 26
Я ворочаюсь на жёсткой деревянной койке. Солнце уже поднимается, пора спать. Надеюсь, что во сне стеклянные глаза дубликатов оставят меня в покое.
Сегодня очень важная ночь. Поворотная точка сюжета. Уиллоу должен признаться мне в любви, а я сообщу ему, что возвращаюсь в город. Расставание из милости, как называет этот эпизод Элис. Едва я закрываю глаза, как из-под убогой занавески показываются головы Мэтью и Саскьи. Похоже, поспать не удастся.
– Вставай, соня, – говорит Мэтью. – Для тебя есть работа.
– Что случилось? – Это что-то новенькое. В книге Роза весь этот день проспала, я точно помню. От усталости мне хочется плакать.
Саскья с ухмылкой смотрит на моё расстроенное лицо.
– Пока ты миловалась со своим гемом, я кое-что выяснила. Поговаривают, у твоего Уиллоу назначено свидание с красоткой, с которой он танцевал на балу.
Пожалуй, не стоит говорить Саскье, что та красотка – Элис. Мэтью и Саскья, по всей видимости, не общались с Торном с тех пор, как мы все вместе ушли из штаба, да и мне стыдно признаться, что лучшая подруга ставит под удар моё задание. Случайно или по злому умыслу.
– Они поедут в городок тут неподалёку, хотят пройтись по магазинам, – сообщает Мэтью.
В книге этого не было. Как же я зла на Элис! Из-за неё мы рискуем провалить задание, а ей лишь бы побыть гемом своих фантазий. И не важно, что сюжет изменится и будет ещё сложнее вернуться домой. Внутри у меня всё скручивается в тугой узел. Я тоже виновата. Не надо было ходить ночью с Эшем к бункеру, а теперь бабочка развернула свои чёртовы крылья и готовится ими взмахнуть.
– Если ты намерена убедить своего Уиллоу выдать нам папочкины секреты, придётся стать его единственной подружкой, – нахально советует Саскья, сопровождая свои слова непристойным жестом, при виде которого Мэтью громко хохочет.
– Что я должна сделать? – спрашиваю я.
– Поработаешь сегодня на рынке, – отвечает Саскья. – Вместе с Нейтом.
– Гемы обожают гулять по рынку, наблюдая за дефами, когда те на них вкалывают, – согласно кивает Мэтью. – Ты уж напомни своему красавчику, кто его единственная.
Уже знакомый автобус дефов везёт нас на рынок. Ни в книге, ни в фильме об этом не было ни слова. Глянцевый город дефов, весь из стекла и стали, я вижу впервые. Здания и улицы словно сошли с картины художника-футуриста: передо мной чистый, идеальный город будущего. Из открытых дверей ресторанчиков доносятся запахи чесночного соуса и сладкой карамели – скоро обед. Сквозь заляпанные окна автобуса я вижу прохаживающихся по улицам гемов. Они переговариваются, кланяются друг другу, рассматривают витрины магазинов. Повсюду только красивые, будто нарисованные, загорелые лица.
