– Тебе надо наложить швы, – говорю я.
– Да? Ну ладно, отвези меня в больницу.
Мы смотрим друг другу в глаза и вдруг прыскаем со смеху.
– Почему ты пошёл за мной? – спрашиваю я, держа руку на лбу Эша.
Какое счастье, что мне больше не надо притворяться, будто я влюблена в Уиллоу! Я, словно снова на карусели, подставляю лицо ветру. Каждым кусочком обнажённой кожи я чувствую исходящее от Эша тепло.
Он закрывает глаза и упирается лбом мне в ладонь.
– Решил, что у тебя неприятности. Понимаешь, я не поехал в город… после того, как ты меня поцеловала…
– Ты тоже меня поцеловал, – перебиваю я его и краснею от стыда. Нашла время ссориться!
– Особого выбора у меня не было. Ты так на меня набросилась… – Эш пытается подмигнуть, но левый глаз у него заплыл, и ничего не выходит. – Я пошёл в сад, а когда вернулся, тебя уже не было. В хижине только и разговоров было, как разозлилась Саскья и как вы все спешно уехали. Ну, я и сел на следующий автобус в город и выследил вас. Было не очень сложно. Я помнил, куда ты шла, когда мы встретились в первый раз. И ещё ты так шумно дышишь, как толстенький поросёночек. – Эш пыхтит и хрюкает, и я снова смеюсь его шутке.
Мы ненадолго умолкаем. Слышно, как капает вода, где-то скребётся мышь или крыса. Время уходит.
– После того как я сказала тебе, что мне нужен Уиллоу, я думала, ты… – мямлю я срывающимся голосом.
– Думала, я так и отстану?
– Ну да.
– Помнишь, как я учил тебя лазить по деревьям? Одной рукой или ногой надо всегда держаться за ствол. Тогда не упадёшь.
Я киваю, нежно приглаживая волосы Эша.
– Так вот, я нарушил собственное правило. – Эш берёт меня за руку. – И здорово приложился о землю.
Внутри у меня теплеет, и я расплываюсь в улыбке, забыв, где мы находимся.
– Ты что, сравниваешь меня с деревом?
– С большим, старым, сухим деревом. – Внезапно улыбка на его лице гаснет. – Что они со мной сделают?
– Могут и убить. Смотря что Саскья наговорит Торну. – Я стараюсь отвечать как можно спокойнее.
Эш с глухим стуком ударяется затылком о стену.
– Получается, мне крышка.
Камеру заливает светом. В дверях стоит Торн. Я торопливо отнимаю руку от волос Эша, кляня себя за утрату бдительности, и отчаянно пытаюсь придумать, чем Эш может пригодиться Торну.
– Всё, крошка цветок. Твоё время истекло.
Торн вынимает из-за пояса нож – тот самый, который он приставлял к лицу Уиллоу в книге и фильме. Я слышу, как часто дышит рядом Эш. Торн переводит взгляд с ножа на Эша и обратно.
– Теперь осталось вынести мусор.
– Подожди. – Я встаю перед Торном, закрывая собой Эша. Колени у меня ощутимо дрожат.
– Виола, не надо… – просит Эш.
– Что, расскажешь мне ещё какую-нибудь сказочку о Руфи? – ухмыляется Торн. – В этот раз не сработает.
Я отчаянно перебираю всё, что знаю о Торне из книги. О Руфи уже говорили, что же ещё осталось? Потеряв голос, я смотрю на Торна и на его ржавый нож с пятнами крови. Что-то ещё было в каноне…
– Элис известно далеко не всё. Уиллоу успел открыть мне парочку грязных тайн, прежде чем наша красотка в него вцепилась. Я всё расскажу, если ты обещаешь пощадить Эша и Кейти.
Отбросив меня с дороги, Торн поднимает Эша на ноги, швыряет о стену и втыкает нож в стену рядом с его головой.
– Говори! – ревёт он.
Вот это взрыв! Я знала, что сделает Торн, но стоять с ним рядом, слышать скрежет клинка о камень, чувствовать резкий, бьющий в нос запах его пота и видеть набухшие на его руках и шее жилы куда страшнее, чем смотреть кино.
Я говорю очень быстро, не сводя глаз с ножа.
– Я знаю, где соберутся сегодня ночью самые богатые и важные гемы. Посланники, генералы, там будет даже племянник президента, Говард. – Мне не надо ничего придумывать. Я слово в слово повторяю то, что говорил Торну Уиллоу. – «Скотобойня» – тайный бордель. Им управляют настоящие извращенцы, готовые исполнить любой каприз гемов. Мужчины, женщины, дети, инвалиды – там есть любые дефы на потеху готовым платить гемам. – Я слышу судорожный вдох Эша, скрежет лезвия по камню, шорох осыпающейся пыли и песка. В отчаянии я почти кричу: – И я знаю, где это! Я покажу дорогу.
Торн оборачивается ко мне, держа нож у лица Эша.
– Бордели, конечно, мерзость, но мы давно о них знаем.
– Это притон для особых клиентов. Если вовремя заявиться туда и освободить дефов, можно кое-кому очень сильно досадить.
– Допустим. Но мы не можем устроить вылазку в Поля. Это самоубийство.
– В том-то и дело. «Скотобойня» находится не в Полях, а в городе.
Торн весело смеётся моим словам:
– Что, Виола, весь страх потеряла?
– Когда с тобой обращаются как с обезьяной, вежливости в ответ вряд ли стоит ожидать.
– Кто же тебя так разозлил? – интересуется Торн.
Я вспоминаю пропускной пункт, жадные руки на моём теле, выстрелы и умирающих дефов, мёртвые глаза дубликатов, Нейта на рыночной площади, и в груди у меня разгорается пламя гнева. Следующие слова я произношу не как Виола, влюблённая в книгу «Танец повешенных», а как Виола-деф.
– Все гемы заслуживают наказания. Их всех пора отправить на эшафот, путь спляшут свой любимый танец повешенных.
Торн опускает нож, как сделал и в книге. Он не убьёт Эша.
Мрачно глядя на меня, Торн сообщает:
– Боюсь, этими сведениями ты выкупила только жизнь Катерины.
Он молнией поворачивается к Эшу и снова выхватывает нож. Сейчас Эш умрёт.
– Нет! – кричу я. – Подожди! – Лезвие застывает в воздухе. – Я знаю… Я ещё знаю… – Сведений из книги не осталось, оставим сюжет в стороне, как советовала Бабба. Рискнём. – Дубликаты! – кричу я. – Эш! Расскажи ему о дубликатах!
На распухшем израненном лице Эша сияют голубые умные глаза. Я киваю ему, и между нами словно возникает тонкая нить понимания, прочная и настоящая.
Спокойным и звучным голосом Эш начинает рассказ.
– В поместье Харперов я нашёл занавес невидимости. На поляне, далеко в лесу, где не бывает никто, даже дефы. Я отключил невидимость, и на поляне появился бункер. Внутри хранятся восемь дубликатов. Три для Уиллоу, два для мистера Харпера и три для миссис Харпер. У одного из дубликатов нет ног, а у другого, кажется, нет сердца.
Торн медленно закрывает и снова открывает глаза:
– Ты нашёл дубликатов?!
– Да, они хранятся в цистернах с какой-то жидкостью.
– Выходит, дубликаты действительно существуют?
