— Вестимо, неотразим!
Перекусихина тоже изразилась:
— Вестимо, все красавицы глаз с него не сводят.
Варвара кивнула:
— Могу заметить, на моих глазах, госпожа София де Витт всегда тонко заигрывала с князем. Мадемуазель Пашкова жила у княгини Долгоруковой, но держалась, насколько возможно, в стороне от всего оного. Княгиня же Долгорукова не расставалась с Потемкиным. Ужин подавался в прекрасной зале, блюда разносили кирасиры, в мундирах с красными воротниками, высоких черных и меховых шапках с плюмажем. Они попарно входили в комнату и напоминали мне стражу. Во время обеда оркестр вместе с пяти десятью трубами исполнял самые прекрасные симфонии. Дирижировал всегда итальянец, господин Сарти. Все было великолепно и величественно, но, — Варвара стеснительно сморщилась, — как-то все казалось не так. Не так, как надобно.
Она замолчала, застенчиво поглядывая на помрачневшую императрицу, пока она не испросила:
— Ну, а вы, Варенька, чем там занимались?
— Я? — графиня растерялась от неожиданного вопроса, — я… проводила большую часть вечеров за игрой в шахматы с принцем Евгением Вюртембергским и князем Николаем Васильевичем Репниным.
— Достойное занятие, — мягко заметила императрица. — Теперь, графиня, заметьте, благодаря вам, я не ложно знаю, как не скучно проводит время Светлейший князь.
Графиня, опустив глаза, почтительно склонила голову.
— А что же вы ничего не рассказываете о пощечине, кою влепила Светлейшему графиня Гагарина, — вдруг, не церемонясь, испросила Протасова. — Али вы не были свидетельницей оного происшествия?
Графиня Головина паки растерянно улыбнулась:
— Нет, не была, Анна Степановна. Но слышала сей анекдот.
— Ну, что ж мы так замучили графинюшку, — встала в защиту графини Мария Саввишна. — Дайте ей хоть передохнуть.
— Да мы уж и закончили свои расспросы, — весело заметила императрица. — Пора нам всем, и в самом деле, передохнуть.
Записки императрицы:
Благодаря передовым представителям Грузии, особливо дальновидному деятелю Соломону Леонидзе, между Ираклием, Соломоном Вторым, Григором Дадиани и Симоном Гуриели был заключен военно-политический союз, что, вестимо, вызвало неприятие Турции. Надобно побеседовать на сщет сего союза с французским послом. Разведать, что его правительство, союзное Турции, думает об оном.
* * *
На очередном Малом Эрмитажном собрании, играя в рокомбол с Зубовым, Строгановым и Безбородко, императрица говорила:
— Как же мне нравится Демидовская усадьба! Она выстроена тридцать четыре года назад, в пятьдесят шестом году, и, кажется, мне, с каждым годом, она становится краше.
Строганов, делая ход, согласно кивнув, заметил, как знаток архитектуры:
— С большим вкусом выстроен Нескучный дворец, легок, и на первом, и на втором этаже украшен колонами.
— И расположен удачно — на правом берегу Москвы реки, — отметила Екатерина. — Колико я знаю, каменные палаты были построены по проекту архитектора Яковлева.
Безбородко, паки, делая ход, сообщил:
— Мне ведомо, что чугунная ажурная ограда отлита на Нижнетагильском заводе Прокопия Демидова по проекту замечательного архитектора и художника Федора Семеновича Аргу нова.
— Согласитесь, все привлекательно в Нескучном: и дом, и ограда, и террасный сад сзади дворца. Каких токмо деревьев и цветов заморских там не увидишь! — поделилась Екатерина своим впечатлением.
Безбородко добродушно добавил:
— Жена Демидова, Матрена Антиповна — была большая любительница цветов!
— Так он, после смерти жены, уже два года, как женился на своей многолетней сожительнице Татьяне Васильевне Семеновой.
— В семьдесят четыре года жениться! — осуждающе покачал головой Платон Зубов.
Граф Александр Сергеевич возразил:
— Однако, хоть и чудак, и предерзкий болтун, сей Прокофий Акинфиевич, но патриот! Россия должна быть ему благодарна за коммерческое училище, построенного на его деньги. Уже четырнадцать лет студенты обучаются там и весьма успешно.
Безбородко тоже напомнил:
— А колико мильонов он вложил в Московский университет и Воспитательный дом! А дерзость его — сие у него напускное. Ведь он обожает ботанику, занимается пчелами, собирает гербарий, любит певчих птиц…
Екатерина усмехнулась:
— Прямо-таки — романтический рыцарь.
Строганов, сделав загадочное лицо, обратился к Платону Зубову:
— А вы знаете, почему его поместье назвали Нескучным?
Смутившись, тот ответил, что не припоминает.
— Дело в том, Платон Александрович, когда вход в сад сумасбродного графа, был свободный, то некоторые срывали его любимые, редкие в России, цветы. Тогда граф и убрал гипсовые статуи римских деятелей, а на клумбах расставил, вымазанных мелом мужиков, кои не стеснялись довольно грозно кликнуть тех, кто осмеливался сорвать цветок.
— Ну, да, — вмешался, Безбородко, — слух о живых статуях взбудоражил Москву, в сад валом повалил народ. Поелику и возникло название нынешнего места — Нескучный сад.
Екатерина усмехнулась:
— Что не скучный, то не скучный. И я там побывала, и повеселилась, право, от души.
Фаворит императрицы поинтересовался:
— В самом ли деле, Федор Григорьевич Орлов приобрел часть поместья Федора Ивановича Серикова, соседа Демидова?
— Южную ее часть, — опередила Строганова с ответом Екатерина. — Я слышала, что и граф Чесменский купил часть Нескучного. Уж очень нравятся им те места. Он даже просил Демидова продать ему его поместье, естьли тому, вдруг заблагорассудится.
— Говорят, граф Федор Григорьевич Орлов, уже изрядно обосновался там. К нему даже заезжал его брат, граф Алексей. Все восхищались рысаками, впряженными в его сверкающую карету.
Екатерина заинтересованно взглянула на Строганова.
— Красавцы говорите? А каковые выносливые! Граф Алексей Григорьевич показывал мне свой конезавод. Он большой знаток лошадей, я бы сказала — гениальный. Вывести две новые породы рысаков и верховых лошадей, не так-то просто!
Безбородко заметил:
— Орловские лошади показывают свои достоинства недалеко от конезавода, на Орловском лугу, но думаю, уже пора им показаться на ипподромах всего мира. Не понимаю, отчего граф Алексей Орлов скромничает, считает, что еще не готов к оному.
Строганов осудительно качнул головой:
— Он лелеет своих лошадей, больше, пожалуй, своей малютки, дочери Анютки, кою обожает. Так они ему дороги, боится, кабы не сглазили, не навели порчу завистники. Завистников он стал бояться особливо после смерти младенца-сыночка.
