— Всегда любил немного коленопреклонения. Идём?
Люцифер, Ян, Коралин и Ричи прогуливаются впереди, выглядя впечатляюще и важно. Мы с Бриджит следуем в нескольких шагах позади. Достаточно близко, чтобы за всем приглядывать, но достаточно далеко, чтобы выглядеть парочкой шестнадцатилетних подростков, притворяющихся, что мы не с родителями.
— Итак, ты и есть знаменитый Сэндмен Слим. Полагаю, нам обоим для работы приходится иметь забавные имена. Ты же понял, что моё имя — это маленькая шутка?
— Ты имеешь в виду, как та Бриджит Бардо, французский суккуб с пропеллером из шестидесятых? Ставшая знаменитой в «И бог создал женщину». Получившая признание в «Презрении». Слегка чокнутая, но любит собак. Ещё есть Бардо, как буддистское состояние бытия. Жизнь, смерть, просветление и порция картошки фри. Да, думаю, я всё понял.
— Очень мило. Большинство американцев не понимают.
— Не сильно за меня радуйся. В Калифорнии все становятся буддистами на пятнадцать минут. Потом они понимают, что им нельзя есть хот-доги с чили, и просветление начинает звучать как бремя.
— Знаешь, я думала, ты будешь уродливее.
— Ха. Спасибо?
— Слышала, что ты весь в шрамах. На самом деле, выглядишь не так уж плохо.
— Похоже, ты разочарована.
— Ты до этого на меня пялился. Видел мою работу?
— Ричи сказал, что ты была актрисой во Франции. Приехала поработать в Голливуде?
— Саймон собирается помочь мне с фильмами другого рода, чем те, в которых я снималась дома.
— Ты что, застряла в тухлых римейках американских боевиков, которые там снимают?
— Нет, в порнографии. Я очень известна в Европе. И в Японии.
Эй, по крайней мере, она не сказала, что она мертва.
— За последние годы я встречал в клубах пару местных порнозвёзд. Так и не знаю, что для них хуже — не узнавать их, или узнавать слишком быстро.
Она улыбается.
— В любом случае, всё нормально. Всё, что имеет значение, это чтобы этот человек не был слишком груб или не слишком радовался встрече с тобой.
— Хорошее решение. Я и сам пытался справиться с нечто подобным.
— Знаю. Может, ты меня и не знаешь, но я узнала тебя и твой забавный ном де плюм
[164].
— Не вини меня. Демоны дали мне его за моей спиной. Я даже не знал, пока один коп не сказал мне.
— Это лучше, чем «шлюха». Это то, что обычно говорят у меня за спиной.
— Большинство людей — идиоты. Нет ничего хуже высказывающих тебе своё мнение идиотов.
Я затягиваюсь своей фальшивой сигаретой. Она действительно не так уж плоха на вкус, но у пластика твёрдая фактура, словно всасываешь никотин через шпаклёвочный пистолет.
— Итак, ты снимаешься в «Несущем свет». Ты ангел, или как?
— Не будь глупым. Я Ева, разрушительница мужчин, а значит, и всего мира.
— И вот он я, без бокала, чтобы поднять за тебя тост.
— Видишь? Я гораздо хуже, чем ты мог бы быть, Сэндмен Слим.
— Люди обзывают тебя за спиной, но поверь, они бы называли меня и того хуже, если бы не боялись, что я спущу с них шкуру и буду использовать её вместо кухонных прихваток.
— Дружба с Люцифером должна помогать.
— Я не настолько туп, чтобы считать, что мы друзья, но мы и не враги. У нас есть некоторые общие интересы.
— Значит, ты именно тот, кем считают тебя люди?
— Что гласит теория этой недели?
— Что ты вроде вампира, но без крови. Ты силён, как вампир. Ты быстр. Ты исцеляешься и можешь заглядывать внутрь людей. Некоторые полагают, что ты был вампиром, но Люцифер исцелил тебя, и теперь ты его собственность.
Я по привычке стучу пальцем по сигарете, чтобы стряхнуть пепел. Болван. На куске пластика нет пепла.
— Я не являюсь ничьей собственностью. Мне платят за мои услуги, — говорю я. — А ещё я работаю фрилансером на Золотую Стражу. Они уж точно не на стороне мистера Макхита.
Впереди Кабал Эш вцепился в булки Люциферу. Думаю, парень откачал свою спинномозговую жидкость и заменил её текилой. Он эпически, роскошно пьян. Если бы у его пьянства были ноги, оно было бы Александром Великим и покорило весь известный мир. А затем бы его неделю рвало в унитаз из чистого золота, который оно украло из гостиной Зевса.
Прямо сейчас Кабал своей мёртвой хваткой на руке Люцифера делает вечеринку тухлой. Он качает её, словно думает, что добывает нефть. Женщина, одетая в такие же грязные лохмотья, что и Кабал, пытается оттянуть его под предлогом ещё выпить. Может, я должен вмешаться и оттащить парня, но это не моя вечеринка, и чертовски весело стоять прямо там, где я стою.
Подружке-оборванке Кабала наконец-то удаётся отодрать его грабли от Люцифера и поспешно увести пьянчугу в толпу c глаз долой.
— Приятно слышать, что ты никому не принадлежишь. У мужчин, особенно американцев, огромное желание покупать и продавать друг друга. В моём случае их влечёт то, что я модель и делаю всякие сексуальные штучки в журналах и фильмах, а потом, когда они меня заполучают — или думают, что заполучают — они хотят, чтобы я на ночь превратилась в маленькую мышку-домохозяйку.
— Я понимаю, как то, что ты делаешь, может напугать парня.
— Но мне кажется, что ты меня не осуждаешь.
— В этой жизни я весьма далёк от того, чтобы судить.
— Что это ты куришь?
— Не уверен. Думаю, это низкосортный крэк для несовершеннолетних роботов.
— Могу попробовать?
Она делает глубокую затяжку и вызывает приятное красное свечение светодиода в том месте, где должен быть горящий конец этой штуковины. Открывает рот буквой «О» и выпускает серию идеальных колец дыма. Улыбаясь, она возвращает мне сигарету.
— Вот что вы сейчас курите в Лос-Анджелесе? Не уверена, что одобряю. Пороки не должны быть безопасными. Они — это то, что напоминает нам о том, что мы живы и смертны.
Я швыряю штуковину, и она прыгает по полу в идущий вдоль стены один из притоков канала.
— Вот. Спасибо, что спасла меня от слишком долгой жизни.
— Значит, тебе не нравится, когда тебя называют Сэндмен Слимом. На твоей странице в Википедии сказано, что иногда тебя называют Диким Биллом.
— Я есть в этой чёртовой Википедии?
— Крошечная статья, полная примечаний, что никто не знает, правда ли хоть что-то из этого. Она весьма забавная. Тебе понравится.
— Почитай мне как-нибудь. У меня такое чувство, что на чешском она будет звучать лучше.
