Зомби стонет. Его тело выпрямляется, насколько это возможно, но остаётся лицом к стене. В отсутствие мозга ему и в голову не приходит развернуться.
— Ты можешь заняться следующим, — говорит она.
Бриджит сворачивает наац до минимально возможного размера. Встаёт под углом сорок пять градусов к телу Чёрча, перенеся основной вес на заднюю ногу, а затем раскручивает наац над головой. На третьем обороте она щёлкает им, словно выбрасывая лезвие. Оружие в секунду удлиняется, пронзая Чёрча в спину. Это его пробуждает. Он стонет и извивается, как рыба на леске, тянясь назад единственной здоровой рукой, чтобы ухватиться за наац. Бриджит резко дёргает наацем вправо. Чёрч застывает. Лезвия изображают кухонный комбайн в его мёртвых внутренностях. Бриджит приседает и подпрыгивает, что не так-то легко в её сапожках. Опускаясь, она что-то кричит по-чешски и откидывается всем весом назад. Спина Чёрча разрывается, и его позвоночник выскакивает наружу, словно рычаг однорукого бандита. На этот раз он падает и остаётся лежать.
— Теперь ты.
Бриджит складывает наац и протягивает мне.
Второй Бродячий одет в коричневые шорты и рубашку. Какой-то курьер. Перебирая руками, он пытается подняться на ноги, используя в качестве лестницы мусорный контейнер. Его спина повёрнута ко мне. Когда он выпрямляется, я раскручиваю и бросаю наац.
Тот выходит у него спереди, и один из шипов цепляется за край мусорного контейнера.
Когда я тяну наац, мусорный контейнер тоже движется, и Бродячему приходится отбивать чечётку, чтобы удержаться на ногах.
Бриджит вздыхает и идёт к мусорному контейнеру. Бродячий кидается к ней, а она спокойно с разворота встречает его боковым ударом ногой в голову. Пока он оглушён, она забирается на крышку мусорного контейнера и пинком освобождает наац.
— Благодарю.
— Не болтай. Прикончи его.
— Возможно, это самые чудесные слова, когда-либо сказанные мне женщиной на первом свидании.
Я дёргаю запястьем, как это делала она, но шипы всё ещё торчат снаружи передней части тела парня. Вращение помогает зарыться ему в грудь, но я застреваю в грудной клетке. Я толкаю и таскаю парня по всему переулку, словно худший кукловод во Вселенной.
— Ты всё обосрал. Никакого изящества. Используй свою силу. Просто выдери его.
Я делаю полшага вперёд, а затем резко отступаю назад, тяня всем своим весом. Спина Бродячего взрывается, и его грудная клетка, лёгкие, сердце и позвоночник вываливаются на асфальт переулка. Вонь хуже, чем в демонском сортире.
— Теперь ты знаешь, почему мы стараемся так не делать, — говорит Бриджит.
— Спасибо, сестра Рэтчед
[213]. Тащи другого. Я начинаю входить во вкус.
Бриджит приводит в вертикальное положение третьего. Он делает один пьяный шаг в её сторону. Отступая назад, она наступает каблуком левого сапога на кусок печени курьера. Бриджит лишь на секунду потеряла равновесие, но этого оказалось достаточно, чтобы Бродячий ринулся вперёд и схватил её за запястье.
Она набрасывается на парня с кулаками, коленями и локтями, молотя его и крутя рукой, стараясь высвободиться из его хватки. Живой парень отпустил бы её просто от боли. Проблема в том, что Бродячие не чувствуют боли, а ни один из её ударов недостаточно силён, чтобы уложить его, потому что она всё ещё устраивает фигурное катание на кишках другого Бродячего.
Я делаю взмах наацем и бросаю. Он попадает Бродячему прямо в спину, и на этот раз остаётся внутри. Дёргаю запястьем и тяну. Его позвоночник выскакивает из спины, как костяной чёрт из табакерки.
Я бегу туда, где Бриджит, прислонившись к мусорному контейнеру, соскребает с сапог кусочки лёгких, мышц и Бог знает чего ещё.
— Мне очень жаль.
— Знаешь, сколько стоят эти сапоги? Конечно, нет, потому что если бы знал, то обосрался.
— Прости. Денег у меня нет, но я могу войти в любой магазин в мире и стащить тебе другую пару.
— Мне плевать на эти сапоги. Саймон купит мне столько грёбаных сапог, сколько я только пожелаю. Меня беспокоит, что я скажу ему, что случилось с ними.
— Он не знает о твоём хобби?
— Саймон может быть милым человеком, но девяносто девять процентов его IQ сосредоточены в его члене. Я его секс-трофей, и он не может воспринимать меня никак иначе.
— Слишком плохо. Он кое-что упускает.
Бриджит обводит взглядом залитый кровью переулок.
— Я видала более аккуратные убийства, но также видала и худшие.
— Мне нужно кое-кому позвонить по поводу случившегося. Я не могу оставить кучу трупов валяться у задней двери Карлоса. Я знаю кое-кого, Золотую Стражу. У них есть все виды ресурсов. Они могут справляться с подобными вещами.
— У меня тоже есть люди. Они знают, как избавляться от восставших. Кроме того, мне не слишком по душе ваша Стража.
— Что ты имеешь против них?
— Они правительство. Полиция. Этого достаточно.
С этим не поспоришь. Я позволяю ей позвонить своим людям.
Я возвращаюсь в бар. Карлос закрывается, ставит стаканы в посудомоечную машину, сбрасывает лёд в раковину и протирает барную стойку.
— Бриджит заканчивает на заднем дворе. Тела скоро исчезнут.
— Никогда не думал, что увижу здесь что-то страшнее тех скинхедов, что раньше приходили сюда, но ты всегда умудряешься удивлять меня.
— Не волнуйся. Мы собираемся с этим покончить и убедиться, что этого больше не повторится.
— Эстачидо
[214]. Буду признателен.
— Наверное, не самое лучшее время спрашивать, но можно мне всё-таки буррито на вынос?
Карлос секунду смотрит на меня.
— Посмотрю, что можно сделать.
Я иду в мужскую комнату и осматриваю себя в зеркало. Выгляжу не так уж плохо, но кровавых брызг больше, чем я надеялся. Стягиваю рубашку и вешаю на крючок на тыльной стороне двери одной из кабинок. Включаю кран в одной из раковин и жду, пока польётся горячая вода.
Минуту спустя входит Бриджит, захлопывая крышку сотового телефона.
— Мои люди уже в пути.
— Кто твои люди?
— Друзья.
— Ромалы?
— Некоторые.
Она проходит через ту же процедуру, что и я только что. Смотрит в зеркало. Не удовлетворена увиденным и включает воду в другой раковине.
— Куда ты повесил свою рубашку?
