— Дерьмо, похоже на снаряжение Стражи.
— Или Люцифера. У него целое стойло передовых друзей. Хотя почему они пришли за мной спустя столько лет, я не могу сказать.
— Я знаю, что ты мистер Самоконтроль, а Кэнди не сделала ничего, чтобы взбесить их?
— Когда началась стрельба, она перешла в режим абсолютной ведьмы и да, было непросто её затормозить. Она завалила парочку из них, прежде чем мне удалось её остановить. Всё, чего я хотел, это вытащить нас двоих оттуда, пока мы ещё держались на ногах. Чем дольше мы там находились, тем больше гражданских оказывалось сопутствующим ущербом.
— Вы в безопасности там, где сейчас находитесь?
— Пока мы в безопасности, потому что продолжаем двигаться. Это одноразовый телефон, но всё же я не в восторге от столь долгого разговора.
— Зачем ты позвонил?
— Сказать тебе убираться оттуда. Скоро этот город накроет самая дерьмовая буря столетия. Я это чувствую. Мертвецы и раньше бродили, и Саб Роза всегда с этим разбирались, но сейчас всё по-другому. Не знаю, смогут ли они закупорить бутылку на этот раз.
— Насколько по-другому? Что ты знаешь?
— Это будут не несколько выбравшихся из какой-то заброшенной шахты зетов и Лакун. Тут всё масштабнее. Я никогда прежде не чувствовал ничего подобного. Это чертовски велико, чтобы ты справился самостоятельно, и не говори мне, что не собираешься пробовать, потому что это именно то, чем ты занимаешься.
— Спасибо за предупреждение, но мне нужно кое-что тут сделать. Здесь эта раненая девушка, помнишь?
— Чёрт возьми, парень. Сейчас не повод упираться, как баран. Говорю тебе, хватай Эжена с Аллегрой и убирайся из Лос-Анджелеса. Если нужно, бери и другую девушку.
— Я передам им твои слова, но сам собираюсь задержаться.
— Ты однажды уже спас этот город. Тебе не нужно делать это привычкой ценой жизни.
— Поверь, я знаю. Но остаюсь в любом случае. Видишь ли, я курил ночью сигарету из зета, и меня цапнули.
На этот раз воцаряется долгое молчание.
— Тогда и пострадала та девушка?
— Угу. Её зовут Бриджит. Её тоже укусили. Видок высадил её в Зимний Сад. У меня есть ощущение, что таскаться с ней в таком состоянии небезопасно.
— Ладно, но быть укушенным не обязательно что-то значит для кого-то вроде тебя, — говорит он. Он говорит тихо. Я едва слышу его сквозь шум на линии.
— Я как раз объяснял это кое-кому. Но правда заключается в том, что я не хочу рисковать. И даже если нефилим не начинает видеть в каждом закуску, сейчас я чувствую себя неважно и не слишком хорошей компанией. Для всех будет лучше, если я останусь.
— Может, нам с Кэнди стоит вернуться.
— Ага, то, что вас двоих подстрелят, всё исправит.
— Я не собираюсь просто бросить тебя там.
— Док, держись к чертям подальше от Лос-Анджелеса. Это больше не твой город. Он мой, и я спалю его дотла, если придётся. Позаботься о себе и Кэнди. Спасибо, что позвонил, и спасибо за предложение. Передавай Кэнди привет от меня.
Я вешаю трубку прежде, чем он скажет ещё какую-нибудь глупость насчёт возвращения. Я не боюсь. Следовало бы, но моя голова немного странная, так что не боюсь.
У меня ясная голова, не такая ясная, какой была до того, как выпивка вышла из-под контроля. Ясная, как никогда в жизни. Я чувствую себя слепцом, выторговавшим новые, лучшие глаза. Мир никогда не выглядел таким, как сейчас. Как глубоководная рыба со дна океана. Они так далеко внизу, что там совсем нет света, и их кожа стала прозрачной. Вы одновременно видите рыбу и сквозь рыбу. Вот каким я вижу теперь мир. Я вижу его, а также внутри и сквозь него. Вот каким видят мир ангелы. Реальным, но лишь настолько, насколько реальны души практически мёртвых перед тем, как стать совсем мёртвыми. Для них мы мир призраков. Вот как ангелы могут превращать города в соль, а реки в кровь. Для них мы уже на 90% трупы, а та часть, что жива, сделана из стекла. А стеклу суждено быть разбитым.
Когда Старк исчезнет, останется один ангел.
Посмотрите на меня, мальчики и девочки. Я становлюсь Смертью. Разрушителем миров.
Я снова набираю залоговые облигации.
Линия щёлкает.
— Да?
Похоже на женский голос.
— Это «Маккуин и сыновья»?
— А это тот парень, который названивает посреди ночи и только дышит мне в голосовую почту?
— Наверное, это был я.
— Ваш номер мне не знаком, а определитель говорит, что вы звоните не из камеры. Что вам нужно?
— Мне нужно встретиться с Джонни Сандерсом. Не говорите «нет». Сначала я не вспомнил ваше имя, но теперь вспомнил: оно было на спичечном коробке, который был у меня в кармане, когда я выполз из ада. Мы как-то связаны. Вы добьётесь для меня аудиенции у Папы
[287] Джонни, потому что в противном случае весь этот город погибнет, и я гарантирую, что вы будете в числе первых.
Кто-то ещё что-то говорит. «Маккуин и сыновья» прикрывает микрофон рукой. Приглушённый разговор продолжается. Затем она возвращается.
— Приходите в офис к девяти тридцати. Знаете, что принести с собой?
— Я знаю, что принести.
— Отлично. Не скупитесь на мармеладки.
Я набираю номер Аллегры, и она снимает трубку на втором гудке.
— Прости. Я тебя разбудил?
— Чёрта с два. С таким другом, как ты, никто не ждёт, что ночью получится поспать больше нескольких часов.
— Бриджит уже там?
— Угу. Эжен присматривает за ней. Чтобы убедиться, что зелье действует, и с ней всё в порядке.
— Спасибо.
— Без проблем. Но с тебя история о том, как ты подцепил Пусси Галор
[288].
— Не вопрос. Слушай, мне надо снять с кое-кого показания счётчика. У тебя есть анимаскоп?
— Парочка разных видов. Но я думала, ты гоняешься за зомби. Зачем тебе анимаскоп?
— Я встречаюсь кое с кем новым, и мне нужно знать, мёртвый он или живой. Если у меня будет анимаскоп, тебе не нужно идти со мной. Так будет безопаснее.
— На хрен. Вы с Эженом собираетесь оберегать меня до самой смерти. Если тебе нужен анимаскоп, я та, кто будет с ним работать. Таковы условия.
— Ладно, но тебе придётся сказать Видоку. И не опускай ту часть, где я сказал, что ты можешь остаться дома.
— Когда мне тебя ждать?
