Никарета подняла голову, насторожилась – и не поверила ушам: до нее в самом деле долетел далекий перезвон бегущей воды. Он то становился громче, то вовсе затихал, повинуясь, видимо, каким-то причудам эха, которое то медленно бродило по здешним коридорам, то начинало метаться по ним, словно в приступах безумия.
– Если ты войдешь вон в тот узкий проход, ты достигнешь источника через пять шагов, – сказал Аргирос. – Когда я умру, немедленно пойди туда и погрузи руки в его воду – в память обо мне и нашей любви. Поклянись, что сделаешь это!
– Ты не умрешь! – прошептала Никарета, но Аргирос только улыбнулся в ответ, словно упрямому ребенку, и повторил:
– Поклянись мне! Призови Афродиту в свидетельницы этой клятвы, Афродиту, которая благословила нас и привела тебя сюда!
У Никареты дрожали губы и голос ее был едва слышен, когда она повиновалась и принесла клятву. Ей казалось, что она произносит надгробное слово над Аргиросом! Однако он одобрительно улыбнулся и продолжил свой рассказ:
– Моя работа была почти завершена, и я сказал главарю гермафродитосов, что хочу видеть, как венец ляжет на голову богини. Возможно, мраморные кудри статуи слишком пышны, и венец не сможет их охватить, не будет держаться на ее голове? Главарь согласился со мной, и вскоре сам принес сокровище и стоял тут, пока я работал, примеряя венец и шлифуя пемзой кое-какие неровности на мраморе. И тут я решился совершить то, что задумал давно, а может быть, то, что было внушено мне самой богиней. Я ударил главаря своим молотом по голове, так, что он лишился сознания, а в это время спрятал венец Афродиты.
– Спрятал венец?! – воскликнула Никарета. – Но потом, когда главарь очнулся… разве не начал он искать венец?!
– Начал, – слабо усмехнулся Аргирос. – О да! И он требовал от меня, чтобы я сказал, где находится сокровище. Именно тогда мне перебили ноги, чтобы я не мог больше двинуться с места и умирал тут без всякой помощи. Боль… Да, мне было больно, однако что значила эта боль по сравнению с той, которую они причинили мне, когда лишили меня моей мужской силы!
– Они не лишили тебя мужской силы, мой Аргирос, – сказала Никарета, с любовью глядя на него. – Им это не удалось! Ты изваял эти прекрасные статуи и скрыл от гермафродитосов венец Афродиты. Ведь они не нашли его, верно?
– Нет, – качнул головой Аргирос. – Я спрятал его там, где этим грязным тварям и в голову не придет его искать! Правда, я посулил им, что отдам венец, если они приведут сюда ту девушку, которую я изваял. – Он показал на статую мраморной возлюбленной. – Однако это была лишь издевка, ведь они прекрасно понимали, что никогда не найдут ее и…
Внезапно Аргирос умолк и ошеломленно поглядел на Никарету, а она с таким же выражением уставилась на него.
– Но ты здесь! – хрипло воскликнул Аргирос. – Значит, они все-таки нашли тебя?!
– Так вот почему гермафродитосы увели меня с агоры… – прошептала Никарета. – А я-то никак не могла понять, что произошло, почему меня избавили от наказания…
– За что ты должна была понести наказание? – изумился Аргирос.
Теперь настал черед Никареты говорить о себе, и она торопливо рассказала Аргиросу и о том, как попала в Коринф и была, полумертвая, спасена асклепиадами; и о том, как ее новые друзья были погублены неизвестными злодеями, а в их убийстве несправедливо обвинили Окиноса; и о том, как она заступилась за несчастного – и за это была приговорена к кровавой порке, которая, конечно, стала бы для нее смертельной…
– И все же я не пойму, как они узнали, что ты – это ты?! Как узнали, что именно тебя нужно привести сюда, чтобы я открыл им тайну? – снова спросил Аргирос.
– О мой любимый, – тихо усмехнулась Никарета, – твой учитель не льстил тебе, когда сравнивал с Пигмалионом! Я вижу себя, когда смотрю в лицо статуи… Я не верю своим глазам, когда вижу эту красоту, но я верю тебе. Это истинно мое изображение! Вот только волосы у меня здесь по-прежнему длинные…
– Нет, – прервал ее Аргирос. – Этого не может быть. Иначе почему бы этот гермафродитос, – он кивком указал на Косму, безжизненно валявшегося в углу пещеры, – хотел утащить тебя отсюда?!
– В самом деле, – ошеломленно шепнула Никарета, – он не пускал меня, он кричал: «Тебе сюда нельзя!» Тогда почему же…
Она напряженно свела брови, безуспешно пытаясь проникнуть в тайну, которая окружала ее спасение, – но тут же забыла об этом, забыла обо всем на свете, потому что пальцы Аргироса, крепко сжимавшие ее руку, вдруг ослабели, а голова его запрокинулась.
– Никарета… – простонал он. – Отнеси венец в храм! В этом твое спасение и предназначение. Прощай, любовь…
Это было последнее слово, которое сорвалось с его уст, и вместе с этим словом с них сорвалось последнее дыхание.
– Нет, Аргирос, нет… – прошептала девушка – и зарыдала отчаянно, как покинутое дитя. Да такой она и была сейчас! Горько проститься с любимым, но обрести его вновь – и вновь потерять, когда уже веришь в счастье, когда обретешь надежду, – ничего горше этого случиться не может!
Никарета упала на исхудавшую грудь Аргироса, почти лишившись чувств, и не понимала, сколько времени пребывала в оцепенении, но вдруг ей послышался какой-то звук.
Шаги? Кто-то идет сюда?
Девушка вскочила, насторожилась… Да, без сомнения: вон там, за поворотом подземного коридора, кто-то есть!
Но кто же здесь может оказаться, кроме гермафродитосов?! Сейчас они схватят ее и…
Надо бежать! Нет, сначала надо отыскать венец Афродиты!
О, если бы Аргирос успел открыть, где спрятал его… Никарета была бы счастлива возвратить сокровище в храм великой богини, но как найти венец?!
Она лихорадочно оглядывала стены, озаренные призрачным сиянием фосфороса, вглядывалась в лица статуй, словно искала у них ответа, однако мраморные любовники были всецело поглощены друг другом, а лукавая улыбка Афродиты словно говорила: «Ты должна найти венец сама! Вернешь его мне – и вернешься к жизни!»
Да, теперь Никарета вполне постигла, куда и зачем вела ее через все страдания прекрасная богиня. И вот цель близка… Но где же, где же, где же венец?!
Тем временем звуки, напоминающие подкрадывающиеся шаги, не стихали. Они наполняли сердце страхом, однако внезапно Никарета сообразила, что слышит всего-навсего легкий перезвон капающей воды.
Источник, о котором упоминал Аргирос… Клятва, которую он взял с Никареты…
Кровь застучала в висках, и девушка кинулась в ту пещеру, на которую указывал Аргирос.
Посреди пещеры находилась полукруглая каменная чаша, видимо, выдолбленная в толще породы тонкой струйкой воды, льющейся откуда-то со сводов и потолка пещеры, словно там, наверху, была еще одна каменная чаша, переполненная через край.
Очевидно, из-за того, что вкрапления фосфороса отражались в колеблющемся зеркале воды, в этой небольшой пещере было особенно светло.
