Довольно долго я ссылался на эти ответы отчасти с той целью, чтобы показать роль «Теологии и фальсификации» в стимулировании новых колебаний мысли, которые помогут расшевелить стоячие воды теологической дискуссии. Эта дискуссия продолжается по сей день. Межу прочим, выпуск Ричмондского философского журнала за весну 2005 года содержал ещё одну статью, рассматривающую достоинства моих аргументов, представленных в 1950 году.
Я также упоминал отзывы на «Теологию и фальсификацию» по той причине, что споры, которые она вызвала, произвели эффект на меня и на мои философские взгляды. И как они могли его не произвести, если я очень настойчив в своём намерении следовать за доказательствами, куда бы они ни вели? Более того, в переиздании работы в честь её двадцатипятилетнего юбилея я признал обоснованность двух замечаний, сделанных критиками. Бэзил Митчелл упрекнул меня в моём странном изложении дела о богословах. Митчел показал, что богословы не отрицают то, что существование страданий свидетельствует против утверждения о том, что Бог любит людской род, и именно это порождает богословскую проблему зла. Думаю, что в этом он прав. Я также признал убедительность критики Хаймбека и заявил, что я был неправ в том, что стёр различие между «свидетельствовать против» и «быть несовместимым с». Мой главный довод строился только на последнем варианте.
БОГ И ФИЛОСОФИЯ
Спустя одиннадцать лет после выхода «Новых эссе» я опубликовал работу «Бог и философия». Она была попыткой представить и рассмотреть доводы в пользу христианского теизма. Я не мог найти более ранних работ с изложением доводов, которые были бы приняты большинством современных верующих в качестве адекватных или авторитетных. Я пробовал обращаться за советом к христианам среди друзей и коллег, но я обнаружил, что было очень мало или вообще ни одного совпадения в том перечне доводов, которые они мне предложили. Итак, я собрал из нескольких источников наиболее сильные доводы, которые смог найти, побуждая тех, кто был ими не удовлетворён, собраться и разработать те, которые они и их собратья по вере смогут назвать более удовлетворительными.
Впервые работа «Бог и философия» была опубликована в 1966 году. Книга была переиздана в 1984 году под названием «Бог: критическое исследование». Последнее издание, с предисловием издателя, а также с новым и весьма неудовлетворительно написанным мной введением, было выпущено издательством Prometheus в 2005 году.
В книге «Бог и философия» я предложил для обсуждения систематическое доказательство атеизма. Вначале я утверждал, что нашей начальной точкой должен быть вопрос логичности, применимости и законности самой идеи Бога. В последующих главах я говорил как о доказательствах естественной теологии, так и об утверждениях божественного откровения, анализируя попутно такие понятия, как толкование, порядок и воля. Подражая Дэвиду Юму и другим аналогично рассуждающим мыслителям, я доказывал, что аргумент замысла, а также космологические и этические доводы в пользу существования Бога являются безосновательными. Я также стремился показать, что из индивидуального религиозного опыта невозможно сделать обоснованный вывод о том, что у него в качестве объекта выступает сверхъестественная божественная сущность.
Но наибольшее значение в этой книге имела глава «Начиная с начала». Я обращал внимание на то, что если рассматривать идею Бога, то есть три вопроса, которые требуют ответа в первую очередь:
• Каким образом следует идентифицировать Бога.
• Как положительные термины, в отличие от отрицательных типа «нематериальный», могут быть применены к Богу.
• Как объяснить несовместимость определённых характеристик Бога с неопровержимыми фактами.
На второй и третий вопросы теисты отвечали теорией аналогии, если речь шла об атрибутах Бога, и апеллированием к свободной воле, если дело касалось проблемы зла. Но ещё оставался первый вопрос, который прежде никогда должным образом не выдвигался на первый план.
Идентификация и индивидуализация являются чем-то вроде выявления согласованного, общепризнанного и постоянного предмета разговора. Но было далеко неочевидным, как такая необыкновенная сущность, как Бог Моисея, может быть идентифицирован в качестве разделяемого и отделённого от всей «сотворённой» вселенной. И какой смысл (если таковой вообще есть) можно найти в том упорстве, с которым эта Сущность остаётся всегда одной и той же и вдобавок к этому продолжает быть активной во времени либо, что ещё более непонятно, каким-то образом «вне» времени? До тех пор пока у нас есть реальная, последовательная и применимая концепция, вопрос о том, существует ли подобная сущность, не может, по сути, даже возникнуть. Другими словами, мы не можем даже начать обсуждение причин верить в то, что существует такая своеобразная разновидность Бога, пока мы не определим, как идентифицировать Бога, которого мы собираемся обсуждать. Ещё в более меньшей степени мы можем понять, как та же самая личность может быть иначе идентифицирована спустя какой-то период времени. Итак, например, как «личность без тела (т.е. дух), которая присутствует везде», может быть идентифицирована, а затем идентифицирована иначе, и таким образом стать объектом, который может быть по-разному описан?
Теисты отвечают на данный ход мысли по-разному. Наиболее заслуживающим внимания был Ричард Суинбёрн (мой преемник в Килском университете, а позднее оксфордский профессор философии христианской религии имени Ч.Ф. Ноллота
[34]) со своей книгой «Когерентность теизма». Он доказывал, что тот факт, что все «O», которые мы когда-либо видели, являются «X», не означает, что будет логически непоследовательным предполагать, что существуют «O», которые не являются «X». Он сказал, что ни один человек не имеет права утверждать, что только потому, что нечто, с чем ему случалось иметь дело, всегда было упорядочено определённым образом, такая же упорядоченность должна быть неотъемлемым свойством всего, что является этим нечто. Что касается идентификации, то он утверждал, что идентификация личности является чем-то конечным и не может быть проанализирована с точки зрения неразрывности тела, памяти или характера. Дж.Л. Маки, философ-атеист, признал данное Суинбёрном определение Бога, представленного в качестве духа, который является вездесущим, всемогущим и всезнающим, и просто заявил, что «нет никакой проблемы», когда дело доходит до идентификации и индивидуализации.[6]
Историк философии Фредерик Коплстон признавал весомость проблемы, которую я подымал относительно согласованности идеи Бога, и отвечал на это разными способами. «Я не думаю, – говорил он, – что законно требовать от человеческого разума, чтобы он был способен видеть Бога как на ладони». По его словам:
«Бог становится реальностью для человеческого разума посредством личного продвижения к потустороннему. В этом движении Бог предстаёт в качестве невидимой цели движения. А поскольку Потустороннее, по сути, не может быть постигнуто и выходит за пределы нашей, так сказать, понятийной системы, то неизбежно возникают сомнения. Но в процессе движения к потустороннему сомнения уравновешиваются подтверждениями, которые имеются в самом движении. Смысл такого личного движения человеческого духа заключается в том, что Бог становится реальностью для человека».[7]
