– Как самый старший по званию и должности из оставшихся офицеров гарнизона, я объявляю о капитуляции и сдаче города Цицикар русским войскам. Надеюсь, что вы не будете творить те ужасы, с которыми мы столкнулись, когда пять лет назад японцы занимали наши поселения.
– Господин генерал, я принимаю вашу капитуляцию и сдачу города, – Ренненкампф не удержался и радостно разгладил усы, после чего опять принял серьёзный вид и продолжил: – Также хочу заверить вас, что во всех последних селениях перед Цицикаром, которые не были оставлены жителями, мои воины платили за продукты и фураж. Не было допущено ни одного случая мародёрства, а также каких-либо притеснений подданных империи Цин. Так будет и в Цицикаре.
– Благодарю вас, генерал. Хочу также довести, что после смерти генерал-губернатора и начальника гарнизона не все командиры подразделений решили сложить оружие. Некоторые из них вместе со своими солдатами сейчас уходят на юг. Что-то противопоставить им я не смог, – как-то грустно и отрешённо произнёс генерал Вей. – Теперь это ваша проблема.
– Ничего, справимся, господин генерал, – Павел Карлович весь лучился довольством. – Сотник Токмаков, вашу сотню в арьергард. Господа офицеры, вступаем в Цицикар.
Глава 10. Гирин
Цицикар был взят практически без боя. Те китайские войска, которые походными колоннами уходили из города, были накрыты артиллерийским и пулемётным огнём с тачанок. Три сотни казаков развернулись в лаву и окончательно рассеяли не сдавшихся китайцев.
После этого небольшого боя, во время которого убитых не было, а потери составили шесть раненых казаков, наш отряд занял столицу провинции. Старый знакомый полковник Чун провёл с Ренненкампфом и офицерами штаба ознакомительную прогулку по Цицикару. Генерал Вей отпросился в сунь-фу-шу, то есть личное помещение и канцелярию генерал-губернатора Шоу Шаня, которое находилось в административной части города на въезде через северные ворота.
Цицикар, действительно, был городом-столицей, являясь при этом административным, военным и образовательным центром провинции Хэйлунцзян. В северной административной части города находились: ремесленное училище, женское училище, учительская семинария маньчжурско-монгольской литературы, двухразрядная учительская семинария, китайская низшая школа, провинциальная средняя школа, земледельческая школа. Представляете, на небольшой, в принципе, по размеру площади, занимающей, можно сказать, один квартал, столько учебных заведений. Как выяснилось позже, в городе также наличествовало военное пехотное низшее училище, а ещё школа полицейских и дозорных. Вот такие неграмотные китайцы, мать их.
Проехали мы и мимо неплохо снаружи выглядевшего ресторана и театра. В центре Цицикара был общественный сад с храмом предков и жертвенником богу земледелия. Было множество зданий, в которых располагались различные конторы чиновников типа департамента финансов, органов провинциального управления, департамента по взиманию пошлины, канцелярии по управлению провинции и прочее. Все конторы были закрыты. Наш «экскурсовод» полковник Чун объяснил это тем, что жители города не знают, как поведут себя русские при захвате города, но помнят, как вели себя японцы в тех поселениях, которые занимали во время японско-китайской войны пять лет назад.
Проезжая мимо мастерской по изготовлению денег, Ренненкампф потребовал вскрыть помещения. Какое же было наше удивление, когда в неказистых зданиях мастерской и склада нашли, как позже установили, четыреста шестьдесят семь пудов серебра и почти пятнадцать тысяч изготовленных монет. В общей сложности почти на четыреста пятьдесят тысяч рублей. В банке тоже кое-что нашлось. На сбор трофеев ушло три дня. Прибывающие части основного отряда дружно подключались к этому замечательному виду деятельности. Кроме серебра и денег в городе нашлось семьдесят восемь орудий, три склада оружия и боеприпасов, огромные запасы фуража и продовольствия.
Несколько омрачило радость от захвата города и такого количества трофеев только то, что отпросившийся в резиденцию генерал-губернатора генерал Вей покончил с собой, вдохнув фольгу из золота. А вместе с ним ещё несколько офицеров и высокопоставленных чиновников. Так что резиденцию пришлось очищать от множества трупов. Если сначала Ренненкампф думал в ней остановиться из-за функциональности здания, богатства убранства и комфорта, то, узнав о том, что это здание стало местом массового самоубийства, занял со штабом здание департамента финансов. Правда, кое-что из убранства резиденции перекочевало в департамент.
Пока находились в городе, в штаб стекалась информация, доставляемая летучей казачьей почтой. Так выяснилось, что с Харбина снята осада, Нингута и Хуньчунь также заняты нашими войсками. Главным опорным пунктом китайцев в Маньчжурии оставалась столица провинции Цзилинь город Гирин.
Двадцать третьего августа командующий Приамурским военным округом генерал-губернатор Гродеков утвердил новый план наступления на Гирин. Со стороны Цицикара через Бодунэ и Чаньчунь должен был выступить отряд генерала Ренненкампфа в составе Сретенского полка, пяти с половиной сотен казаков, двух артиллерийских и одной пулемётной батареи. Поддержать отряд также должна была Первая бригада Сибирской казачьей дивизии, чей подход ожидался двадцать седьмого или двадцать восьмого августа.
От Нингуты и Хуньчуня должны были выступить шесть батальонов стрелков и десять сотен казаков при тридцати шести орудиях под командованием генерала Айгустова. Из Харбина выдвигался отряд генерала Сахарова в составе семи батальонов, пяти сотен казаков и трех артиллерийских батарей. Все эти войска должны были поступить под командование командира Второго Сибирского армейского корпуса генерал-лейтенанта барона Каульбарса, который должен был выехать из Хабаровска двадцать девятого августа. Общий штурм города планировался на пятое октября.
– Что скажете, господа? – спросил Павел Карлович, едва Ладыженский закончил доводить план наступления русских войск на Гирин. – У кого есть интересные мысли, идеи?
Офицеры штаба и командиры подразделений, собранные на доведение приказа и плана генерал-губернатора, молчали. А чего тут говорить, когда самый высокий начальник в Приамурье озвучил, пусть и чужими устами, своё видение захвата Гирина.
– Значит, никаких мыслей нет, господа офицеры, – произнёс генерал, так и не дождавшись чьих-либо слов. – Тимофей Васильевич, вы же фонтанировали идеями при захвате Цицикара, а здесь скромно молчите…
– Ваше превосходительство, в плане генерал-губернатора Гродекова ничего не прибавить, не убавить. Единственное, что могу сказать, генерал-губернатор провинции Цзилинь дзяньдзюнь Чан Шунь, в отличие от цицикарского Шоу Шаня, не поддерживает «боксёров». Насколько мне стало известно, ещё в июне месяце он, пренебрегая опасностью быть обвиненным в сочувствии иностранцам, отказался выступить против России и отдал приказ уничтожить на территории провинции отряды ихэтуаней, – встав со стула, доложил я.
– Господин капитан, что же вы замолчали, продолжайте. Какие выводы из этой информации хотели сделать? – Ренненкампф ободряюще смотрел на меня.
