– Но зачем?
– Бартоломью, я намерена изменить ход истории. Я истреблю человечество и заново заселю планету дикими животными. В живых оставлю только тех людей, для кого окружающая среда важнее собственной бессмысленной жизни.
– Я понимаю, что тебе это кажется решением проблемы, но…
– Проблема глобального потепления не имеет решения. Это мы довели планету до ужасного состояния. Точка невозврата давно пройдена.
– Люси, это абсолютно неверно! – Барти обошёл вокруг рояля, чтобы смотреть ей в лицо. – Пострадают прежде всего слабые. Дети и бедняки умрут от голода в первую очередь.
– Тут уж ничего не поделаешь. Спасение человеческих существ не входит в мою задачу. Моя задача – спасти планету. Я одна в достаточной степени неравнодушна, чтобы хоть что-нибудь предпринять по этому поводу.
– Ошибаешься! – Барти с силой ударил кулаком по крышке рояля, но Лукреция продолжала играть всё агрессивнее. – Неравнодушных людей – миллионы!
– Где же они? – прошипела Лукреция. – Я вижу другое. Люди защищают накопленные богатства и власть, они избирают политиков, которые всё делают для того, чтобы богатые богатели, а бедные становились ещё беднее. Окружающая среда их не волнует, а в изменения климата они попросту не желают верить.
– Это ещё не всё человечество! – возразил Барти.
– Где восстания, где революции? – вскричала Лукреция. – Где те люди, которые потребовали бы при выборах прежде всего принимать во внимание вопросы экологии? Что-то я не слышу их протестов! – Мелодия становилась всё более бурной, она гремела в лихорадочном ритме. – Человечество слабо, именно поэтому планете нужна я! Человечество как чума. Дело не только в климате, дело ещё и в жизненном пространстве. Нам уже негде выращивать еду, чтобы прокормить человеческие орды!
– Проблему перенаселённости можно решать и другими способами.
– Нет достаточно действенных способов, а если бы и были, люди, стоящие у власти, не дадут им хода. Бартоломью, мой подход – единственно возможный. – Она улыбнулась, оскалившись, как жуткое привидение. – Вообрази, какой прекрасной станет наша планета, когда я закончу выбраковку и в дикую природу вернутся гигантские насекомые!
– Кто поставил тебя на место Бога? – прошептал Барти, качая головой.
– Я сама себя поставила! А люди будут мне поклоняться и выполнять мои повеления – или умрут.
Она подалась вперёд и втянула воздух остатками носа. Музыка взмыла ввысь и обрушилась водопадом звуков.
Барти вдруг узнал мелодию. Это была увертюра к опере «Тангейзер». Когда-то давно Люси водила его в Королевскую оперу послушать это произведение. Она всегда любила Вагнера.
Барти шагнул вперёд и, закрыв глаза, положил ей руку на плечо.
– Ты в самом деле не боишься бомб? – тихо спросил он.
– Пусть делают что хотят. – Она склонилась над клавиатурой, её туловище раскачивалось в такт музыке. – Подземную часть «Биома» можно загерметизировать, изолировав её от верхних теплиц. Взрыв нас не коснётся, и ядерные осадки никак на нас не подействуют. Мы сможем существовать автономно в течение десятилетий, а вот остальная часть планеты сильно пострадает. – Лукреция рассмеялась. – Знаешь старую поговорку: мол, после ядерной катастрофы выживут только тараканы? Это неправда. Выживут все жуки!
– Ты всё продумала.
– Бартоломью… – Она подняла голову и посмотрела на него. – В своё время ты открыл мне глаза на красоту нашей Земли. Ты подвёл меня к краю пропасти и заставил раскрыть свой ум и сердце для мира природы, а потом бросил. Мне осталось наблюдать, как человечество истребляет один вид живых существ за другим, выжигает и перепахивает их ареалы выживания. Сколько ещё миль Большого Барьерного рифа нужно уничтожить, чтобы у тебя кончилось терпение? Сколько ещё целлофановых пакетов надо найти в желудках у китов? Сколько квадратных миль тропического леса променять на нефть? Это должно прекратиться! Я проведу выбраковку – и планета вздохнёт свободнее. Планета скажет мне спасибо, а большего мне и не надо.
Музыка рассыпалась короткими музыкальными фразами. Лукреция закрыла глаза.
– Бартоломью, я знаю: ты чувствуешь то же, что и я! – Она вздохнула. – Поэтому я тебе и доверяю.
Лукреция доиграла завершающие такты увертюры, и только последняя нота долго ещё звучала в комнате.
20
Грязевая ванна
Даркус лежал в гамаке и слушал, как похрапывает дядя Макс. Остальные уже полчаса как перестали ворочаться в своих подвесных люльках. Мальчик осторожно сел и осмотрелся. Все спали. Медленно и насколько возможно тихо Даркус отцепил москитную сетку над гамаком и соскользнул на землю. Минутку постоял, проверяя, не проснулся ли кто. Он был полностью одет и обут, на шее висела бамбуковая клетка с Бакстером.
Рюкзак лежал там, где Даркус его оставил с вечера, у изножья гамака, уже собранный в дорогу. Мальчик открыл его и посмотрел, как себя чувствуют жуки. Перед тем как лечь, Даркус вытряхнул всё из рюкзака, насыпал на дно толстый слой опилок, сверху поставил несколько баночек желе и тихонько пересадил туда всех жуков Базового лагеря. Одна только Вирджиния поинтересовалась, что это он делает, и Даркус ей наплёл, будто бы просто кормит жуков и устраивает их на ночлег. Сейчас, наклонившись к рюкзаку, он чуть слышно пощёлкал языком. Жуки уставились на него, дружно кивая и стрекоча. Они были готовы.
Даркус надел рюкзак не застёгивая и бросил прощальный взгляд на сонный лагерь. Костёр догорел, только угольки слабо светились в темноте. Так будет лучше для всех. Мальчик бесшумно прокрался к тропинке, которая, по словам Эммы Лэм, вела к «Биому». Шёл минут десять, пока не уверился, что его уже не видно из лагеря. Тогда он остановился и достал прозрачный пластмассовый эксгаустер.
– Эй, светлячки, мне нужно немножко света! – позвал он шёпотом.
Из рюкзака вылетели двадцать семь светлячков.
Даркус отвинтил крышечку эксгаустера.
– Летите внутрь, пожалуйста! Там вы будете в безопасности.
Светлячки послушно впорхнули в эксгаустер. Даркус закрыл его крышкой и, подняв повыше светлячковый фонарик, медленно двинулся дальше.
Постепенно темнота и одиночество начали действовать ему на нервы. Даркус засомневался, правильно ли он идёт.
– Бакстер, а вдруг Эмма Лэм ошиблась? Давай проверим по карте, точно ли эта тропа ведёт к «Биому».
Он вытащил из бокового кармашка рюкзака компас и карту и поставил фонарь на землю.
– Дай я посмотрю! – прошипел чей-то голос. – Я в этом лучше разбираюсь.
– А-а-а-а-а! – Даркус подскочил и уронил компас.
У него за плечом стояла Вирджиния.
– Это ты? Свинство какое! Ты меня до смерти напугала!
