Первую остановку сделали почти через четыре часа полёта. Крейвен выпустил генно-модифицированных амбарных долгоносиков на поле в зерновом поясе Соединённых Штатов. Жерар снял с Барти мешок и позволил напиться воды, пока вертолёт набирал топливо. Барти успел заметить надпись: «АЛЬБУКЕРКЕ»
[2], а потом на голову ему снова напялили мешок, и вертолёт поднялся в воздух.
Заправляться приходилось каждые четыре часа. Барти мысленно выстраивал в голове маршрут. Заход, а затем восход солнца подсказали ему, что вертолёт летит на юг. Когда остановились в третий раз, Крейвен вытолкнул Барти из кабины и отвёл в какое-то здание. Стянув с себя мешок, Барти увидел, что оказался в скудно обставленной комнате, где, кроме кровати, почти не было никакой мебели.
Его разбудил Жерар. Дворецкий принёс кофе, фрукты и булочки и объявил, что скоро вылет. Барти предположил, что они сейчас недалеко от Мехико, а когда его с мешком на голове вели к вертолёту, он услышал, как рядом говорили по-испански.
– С Рождеством, дорогой! – сказала Лукреция, когда Барти уселся на своё место.
У него сердце сжалось, когда он подумал, что Даркус остался на Рождество совсем один.
Вертолёт ещё три раза приземлялся на дозаправку, прежде чем Барти снова отвели переночевать в доме. Здесь они пробыли два дня, пережидая ураган. Когда отправились дальше, Барти спросил у Лукреции, почему она не захотела лететь самолётом. Она ответила, что, когда объявляешь войну правительствам всего мира, лучше не появляться в аэропортах, ведь её повсюду ищут самые могущественные и самые опасные люди на планете.
А теперь, видимо, путешествие близилось к концу. Вертолёт пошёл на снижение. Барти закрыл глаза. Перед мысленным взором предстал его темноглазый сын, прижимающий к груди любимого жука-носорога. Отец мысленно помолился за своего отважного мальчика и повернул к Лукреции накрытую мешком голову:
– Люси, я хочу сказать тебе спасибо!
Он почувствовал, как Лукреция повернулась к нему. Кажется, у неё к нему слабость ещё со студенческих времён. Этим нужно воспользоваться. Завоевать её доверие, разузнать побольше полезных сведений и придумать, как разрушить её планы.
– За то, что позволила вместе с тобой строить удивительное будущее.
– Ах, Бартоломью! – ответила она. – Скоро ты увидишь, как я воплощаю в жизнь твои самые безумные мечты, и поймёшь, что «спасибо» – это ещё очень слабо сказано.
– Как думаете, какой она жук? – спросил Даркус, уткнув нос в «Справочник коллекционера жуков».
– Кто? Лукреция Каттэр? – спросил в свою очередь Бертольд со своего наблюдательного поста у окошка.
Полицейские уехали после того, как Даркус отказался открыть им дверь, но пообещали вернуться.
– Ага. Лукреция добавила к своей ДНК гены жуков, но их же огромное количество видов. Она должна была выбрать какой-то один вид. Так какой?
– Хороший вопрос! – Вирджиния вскочила с дивана, подошла к доске с уликами и принялась рассматривать фотографию Лукреции Каттэр, зависшей в воздухе над сценой в театре «Голливуд».
– Если бы мы знали, какой она жук, то могли бы вычислить её слабые стороны, – объяснил Даркус.
Бертольд остановился перед книжными полками, занимавшими всю стену, которая отделяла квартиру дяди Макса от бывшего магазина товаров для рукоделия. Вместо дяди-Максовых книг по археологии дети заставили их книгами о насекомых, какие только нашлись дома, в школе и библиотеке.
– Я думаю, она – дровосек-титан. – Даркус взял с полки большую книгу и повернул её, чтобы все смогли рассмотреть рисунок. – Размер, жвалы и глаза.
Он вздрогнул, вспоминая, как на него таращились блестящие чёрные глаза-шары.
– По всем признакам – титанус гигантеус, – добавил он по-латыни.
– Самый большой жук в мире! – ахнула Вирджиния, глядя то на иллюстрацию, то на фотографию на стене. – Точно, так и есть!
– Наверное, надо подробнее изучить анатомию жуков, – предложил Бертольд, разглядывая рисунок в книге.
– Анатомию? – Вирджиния нахмурилась.
– Ну да, расположение внутренних органов и всякое такое. Чтобы понять… как устроена Лукреция Каттэр. – Бертольд пробежался пальцами по собственному животу. – Может, мы тогда отыщем её ахиллесову пяту.
– Ага! – Даркус кивнул, быстро перелистывая страницы. – Может, тогда мы поймём, как её победить в бою.
– Как вампиров! – крикнула Вирджиния. – Им надо осиновый кол воткнуть в сердце!
Она сделала вид, что тычет в Даркуса осиновым колом. Даркус засмеялся.
– Победить в бою? – испуганно переспросил Бертольд.
– Может, и придётся, – кивнул Даркус. – Она-то нас убьёт не задумываясь.
– А у жуков есть сердце? – спросила Вирджиния.
– Наверное. – Даркус заглянул в указатель в конце книги. – Хотя лёгких нет, я знаю. У них вместо этого дыхальца.
Он нашёл в указателе ссылку и открыл страницу с нарисованной схемой.
– Тут сказано, что у насекомых есть особый мускул, который гоняет кровь по телу. Это получается вроде как сердце, правильно?
– У жуков и кровь есть? – спросила Вирджиния.
Даркус кивнул:
– Она называется гемолимфой. Обычно бывает жёлто-зелёного цвета.
– Зелёная кровь! – Брови Бертольда поползли вверх. Он закатил глаза, чтобы посмотреть на Ньютона.
– Да, или желтоватая. В ней, как и в нашей крови, есть антитела, которые защищают жуков от болезней, способствуют заживлению ран и так далее.
– Но Лукреция Каттэр не вампир! – сказал Бертольд. – Нам не нужно с ней сражаться – достаточно просто добиться, чтобы полицейские её арестовали.
Даркус уставился на друга:
– А что, если всё-таки придётся… Ну, ты понимаешь?
– Что? – Бертольд нахмурился.
– Убить её?! – Вирджиния широко раскрыла глаза.
– Ой, ты что! – Бертольд прижал ладони к щекам.
– Лукреция Каттэр хочет заморить голодом миллионы людей. – Даркус тряхнул головой. – Если мы ей не помешаем, все эти люди умрут.
– Она этого пока не сделала, – напомнила Вирджиния. – Может, ещё передумает.
– А если она попробует убить Новак, или Спенсера, или папу?
