– Это всё Ленка! Он… он… забрался в окукливатель! Он… – Спенсер стоял перед Лукрецией Каттэр, глядя в пол.
– Где все? – Маман повела головой из стороны в сторону, осматривая помещение фасеточными глазами.
– Доктор Вихров ранен. – Бартоломью склонился над кем-то из научных сотрудников. – Нужно срочно перенести его в медкабинет.
Новак ахнула, увидев на стеклянной стене, отделяющей лабораторию от камеры окукливания, алые брызги. Кровь!
– А что с лаборантами?
– По-моему, они разбежались, – ответил Бартоломью.
– Как это – разбежались?! – вскрикнула Лукреция.
Тут вперёд, поклонившись, выступила Лин-Лин.
– Мы с Моулингом услышали, как доктор Вихров зовёт на помощь, – доложила она. – Когда мы прибыли, доктор Ленка был вон там. – Она указала на стеклянную стену. – Он напал на доктора Вихрова. Моулинг отшвырнул доктора Ленку, а я вытащила доктора Вихрова в лабораторию. Мы вместе сдерживали доктора Ленку и загнали его в камеру окукливания. Доктор Вихров последним усилием запер дверь и потерял сознание. Во время драки лаборанты убежали.
– Люси, доктор Вихров истекает кровью! – напряжённо проговорил Бартоломью. – Необходимо остановить кровотечение.
– Известно, гены какого жука доктор Вихров использовал для окукливания? – Лукреция Каттэр, не слушая, подошла к столу и пробежалась пальцами по клавиатуре компьютера. – С каким жуком Хенрик Ленка объединил свою ДНК?
Папа Даркуса заметил Новак:
– Новак, вези сюда каталку!
Он замахал ей, и она увидела, что руки у него в крови.
Она поскорее втащила каталку в лабораторию.
– Новак, – властным шёпотом произнёс папа Даркуса, – потяни за рукоятку и опусти носилки к самому полу.
Новак не двигалась: она не могла отвести взгляд от доктора Вихрова. Всё вокруг было залито кровью, на шее и на лбу у него виднелись глубокие раны, а левого уха вообще не было.
– Новак, послушай меня! Доктору Вихрову необходима помощь. Опусти носилки пониже, тогда я смогу его уложить на каталку.
Папа Даркуса сорвал с себя лабораторный халат, оторвал от него рукава и, скомкав их, пытался зажать раны Вихрова.
– Он умер? – спросила Новак.
– Нет. – Бартоломью посмотрел ей в глаза. – Он поправится, если мы как можно быстрее доставим его в медкабинет. Ты мне поможешь?
Она кивнула и бросилась выполнять распоряжение. Опустила носилки, а потом помогла папе Даркуса бережно переложить на них доктора Вихрова.
– Ох! – Спенсер держал в руке шприц с наклеенным ярлычком. – Silphidae! Видимо, были использованы гены жука из семейства сильфид!
– Жук-мертвоед! – хмыкнула Лукреция. – Как интересно! Что ж, это объясняет неисправимое стремление Хенрика питаться мясом. Жаль, доктор Вихров не подумал об этом, прежде чем согласился провести окукливание.
Бартоломью Катл, потянув за рычаг, поднял носилки на высоту пояса и аккуратно подсунул под голову доктора Вихрова свой изорванный лабораторный халат.
– Я отвезу его в медкабинет, – сказал он Лукреции.
– Нет. – Маман указала на Моулинга. – Он отвезёт.
– Но Вихрову срочно требуется медицинская помощь! – возразил папа Даркуса. – Иначе он может умереть.
– Меня это не волнует, – отрезала Лукреция. – Доктор Вихров мне больше не нужен.
– Но…
– Я сказала: нет! – Лукреция выпрямилась в полный рост.
Наступила тишина. Моулинг повёз каталку прочь.
– Поможешь мне выяснить, во что превратился Хенрик?
– Он всё ещё там, – сказала Лин-Лин. – В окукливателе.
Новак уставилась сквозь стекло на белый кокон, в который её когда-то затолкали. Она запомнила, как преодолела три ступеньки и как захлопнулась дверца, а она свернулась в комочек на дне капсулы, трясясь от страха. После герметизации стало слышно журчание – внешняя полость капсулы заполнялась какой-то жидкостью. Новак не помнила, как вышла из окукливателя. Она очнулась в кровати, чувствуя себя чужой в собственном теле.
– Что мне нужно делать? – спросил Бартоломью Катл.
Он казался расстроенным, лицо у него посерело.
Новак вспомнила разговор в коридоре с доктором Ленкой – как папа Даркуса заявил, что именно он следующий в очереди на окукливание и как потом тянул время в медкабинете. Он знал! Он специально всё подстроил, чтобы спасти Новак от окукливателя, а теперь доктор Вихров ранен и, может быть, умирает.
– Я хочу посмотреть, как прошёл метаморфоз. – Маман захлопала в ладоши, словно обрадованный ребёнок. – Никогда не испытывала процесс на взрослом подопытном. – Она щёлкнула переключателем на консоли. – Хенрик, ты меня слышишь? Сейчас я открою дверь.
Лин-Лин отвела назад левую ногу, а руки выставила вперёд, принимая защитную стойку.
Новак невольно попятилась к выходу. Ей не хотелось видеть, что стало с доктором Ленкой.
Капсула раскрылась дольками, словно распускающийся цветок – лепестками. Дверца окукливателя отъехала вбок. У Новак кровь застыла в жилах. Лицо доктора Ленки напоминало физиономию свирепого жука-пирата. На них смотрел единственный фасеточный глаз, словно подведённый полоской хитиновых чешуек, что тянулась через всю щёку к остатку носа, заканчиваясь там, где полагалось быть верхней губе. Левая половина лица всё ещё была человеческой. Единственный голубой глаз холодно взирал на мир, окружённый бледной морщинистой кожей. Из чёрного провала рта торчали громадные челюсти с острыми, словно бритва, жвалами, с которых капала кровь. Человеческой рукой он поднёс ко рту непонятный окровавленный комок и откусил кусок.
У Новак желудок подкатил к горлу, когда она поняла, что Хенрик Ленка поедает ухо доктора Вихрова.
– Ну, здравствуй, Люси! – раздался голос из репродукторов в лаборатории. – Как тебе мой новый облик?
Он взмахнул левой рукой с оранжево-чёрным экзоскелетом и загнутым когтем вместо кисти.
– Впечатляет! – ответила Лукреция. – Не думала, что у тебя хватит духу.
– Я сделал это для тебя.
Послышался скрежет когтистых ног о металл. Доктор Ленка выбрался из окукливателя и подошёл вплотную к стеклянной перегородке. Посередине его туловища торчали две недоразвитые жучиные конечности.
– Мы с тобой похожи, ты и я! – заявил он. – Люси, тебе больше не придётся быть одинокой. Мы вдвоём сможем править миром!
– Хенрик, я тобой недовольна, – ответила Лукреция. – Ты разогнал моих научных сотрудников и покалечил доктора Вихрова.
Ленка завращал человеческим глазом и расхохотался леденящим душу булькающим смехом.
– Я проголодался!
– Чудовище! – крикнул вдруг Спенсер, бросаясь вперёд. – Доктор Вихров – мой друг!
