Спенсер посмотрел им за спины.
– Вас всего четверо?
– Семеро, – ответил Даркус. – С тобой, папой и Жераром будет десять, а ещё есть жуки, но много народу нам не надо. – Он улыбнулся. – Мы приехали не для того, чтобы воевать.
– Неизвестно ещё, будет ли у вас выбор. – Спенсер поправил очки и вдруг снова ахнул.
Громадная личинка, размером с моржа, неожиданно повлекла своё бледное тулово в коридор, перебирая шестью коротенькими янтарно-жёлтыми ножками. За ней поспешила другая.
– Что это?
– Мы выпускаем личинок на волю, – улыбнулся Даркус.
Спенсер вытаращил глаза.
– Что-что вы делаете?
– Выпускаем личинок на волю, – словно эхо, повторила Вирджиния. – Даркус, я пойду наверх, к взрослым жукам.
– Подождите! – Спенсер снял с плеча рюкзак. – Это ваше? Меня посылали за ним в прозекторскую. В нём полно жуков.
Даркус с воплем восторга выхватил у Спенсера рюкзак и расстегнул его. В воздух взвились двадцать семь светлячков, отчаянно мерцая и вспыхивая.
– Спокойно, друзья, всё хорошо! Это я! – сказал им Даркус. – Бертольд наверху, выход – в конце коридора. Пока доберётесь, он откроет вам люк.
Светлячки полетели к своему главному человеческому другу.
Даркус раскрыл рюкзак. Вирджиния сунула туда руки, а когда вытащила, их сплошь покрывали блестящие фиолетово-зелёные златки. Жуки вереницей поспешили вверх по её рукам и расположились на плечах.
– Мы в самом деле удерём! – У Спенсера загорелись глаза.
– Если всё пойдёт по плану. – Вирджиния ободряюще улыбнулась ему и ухватилась за перекладину лестницы.
– Я могу помочь! – Спенсер бросился вперёд, а Шустрик взволнованно замахал лапками. – Я взрослых жуков каждый день кормлю. Они меня знают, а я в курсе, где Лукреция Каттэр держит жуков Гранта и жуков-оленей.
– Мы пойдём заберём папу и Жерара, – сказал Даркус. – Встретимся у вертолёта.
– Отлично! – Вирджиния соскочила с нижней перекладины железной лестницы, уступая дорогу Спенсеру. – Веди!
Он первым полез вверх.
– С удовольствием!
– Боже правый! – воскликнул дядя Макс, прижимаясь к стенке, чтобы его не затоптали ползущие к свободе огромные личинки. – Быстро же они передвигаются!
Пробираясь в потоке извивающихся личинок, друзья дошли до комнаты с жукиборгами. Даркус, а за ним дядя Макс и Новак стали открывать аквариумы один за другим, издавая тихие пощёлкивающие звуки. Они отцепляли чипы от хитиновых панцирей, а Бакстер тем временем объяснял хрущам-цветоройкам и африканским цветочным жукам, что они могут лететь на волю.
– Всех обработали? – спросила Новак.
– Всех, – ответил Даркус, – только, Новак… Я же знаю, ты беспокоишься о Жераре. Может, поищешь его? Расскажи ему, что происходит.
– Ладно, – улыбнулась Новак. – Он в кухне. Скорее всего, занимается завтраком. Я потом сразу к вам! – крикнула она, убегая.
С той самой минуты, как Даркус увидел в следующей по коридору комнате четыре цилиндра с личинками клонов Лукреции, он гнал от себя мысли о них. Даркус понимал, что их нужно уничтожить, просто не хотел, чтобы Новак это видела.
– Готов? – спросил он дядю Макса.
– Готов, насколько это возможно, – кивнул дядя Макс.
Даркус вошёл в затемнённую комнату и заговорил в микрофон пульта:
– Бертольд, ты тут?
– Здесь я, – немедленно раздался ответ. – Все двери в «Биоме» открыты. Вижу на мониторах, как жуки и личинки движутся к выходу.
– Чтоб меня жук забодал! – воскликнул дядя Макс, заглянув сквозь стекло в ближайший цилиндр.
– Слушай, Бертольд! Я в комнате, где находятся клоны Лукреции Каттэр. Посмотри, пожалуйста, эта дверь запирается? Желательно сделать так, чтобы её вообще нельзя было больше открыть.
– Угу, нашёл, – ответил Бертольд. – Скажи, когда защёлкивать.
Даркус приблизился к слабо светящемуся термостату и до упора повернул ручку регулировки на холод. В это время дядя Макс снял со стенда с противопожарным снаряжением топор. Даркус напомнил себе, что говорил профессор Эпльярд: заморозка – самый гуманный способ истребления насекомых.
– Даркус, отойди! – предупредил дядя Макс. – Сейчас полетят стеклянные осколки.
– Я настроил термостат, – сказал Даркус, отступая к двери.
– И-эх! – Дядя Макс высоко занёс топор и обрушил его на первый цилиндр.
Воздух с шипением начал выходить наружу из разбитого цилиндра. Дядя Макс перешёл к следующему, потом к третьему.
– Один остался! – сообщил он, подходя к четвёртому.
Топор описал дугу, и стеклянный дом последней личинки разлетелся вдребезги.
Осколки рассыпались брызгами. Гигантская личинка задрыгала задней частью, скатилась со своего ложа и шлёпнулась на пол у ног дяди Макса. Он отпрыгнул. Сквозь жёсткую белую кожу личинки проглядывало жукообразное лицо Лукреции Каттэр. Челюсти распахнулись и прокусили наружную оболочку. Клон Лукреции начал выбираться из неё, яростно извиваясь и кусая воздух. Вот высвободилась когтистая передняя лапа…
Дядя Макс бросился к двери. Даркус уже выскочил в коридор. Жучиная лапа ухватила дядю Макса за щиколотку. Острые когти вспороли кожу.
– А-а-а! – Дядя Макс заорал от боли.
Он с трудом продвигался к двери, волоча за собой вцепившуюся в него личинку.
– Бертольд, ты где? – крикнул Даркус.
– Здесь.
Дядя Макс рванулся и преодолел порог.
– ДАВАЙ! – завопил Даркус. – ЗАПИРАЙ СКОРЕЕ!
Дядя Макс посмотрел вниз. Покрытая хитином когтистая лапа всё ещё висела на окровавленной щиколотке, но она больше не была прикреплена к жуку.
– Уф, еле выскочил! – вздохнул дядя Макс, отдирая от своей ноги острую как бритва клешню.
– Ты в порядке? – спросил Даркус.
– В полном! – Дядя Макс усмехнулся и отряхнул руки. – Малыш, я когда-то сражался с аллигаторами! А тут – сущие пустяки!
Бертольд подсказал им дорогу к лифту, а потом – к лаборатории, где Бартоломью Катл разговаривал с Лукрецией Каттэр.
Даркус заглянул за угол и сразу отступил назад. У двери в лаборатории стояла на страже Лин-Лин.
– Как мы её обойдём? – шёпотом спросил он. – Лин-Лин бьёт насмерть.
Дядя Макс нахмурился:
– Нужно, чтобы она отошла от двери.
– Можно отправить Бакстера отвлечь её. – Даркус покосился на своё плечо. – Только я не уверен, что он уже достаточно окреп, и, потом, вряд ли она поведётся.
– Пусть погонится за мной, – предложил дядя Макс.
