Даркус смотрел в бездонные чёрные глаза Лукреции Каттэр. Руки у него уже горели от тяжести гарпунного ружья.
– Ну как, Даркус, тебе нравится мой план? – Она подступила к нему ещё ближе. – А? Разве ты не хотел бы стать всемирным садовником? Разве не лучше будет, когда миром станут править жуки?
Даркус почувствовал, как Бакстер тихонько гладит рогом его шею, легко касается крылышком кожи, давая понять, что напуган и готов сорваться в полёт. Жук чуть слышно предостерегающе зашипел.
– Нет! – крикнул Даркус, отпрыгивая. – Ты не жук! Ты – человек, хуже тебя нет! Думаешь, ты всё на свете знаешь лучше всех! Построила себе гору из денег и власти, внушая людям, что они недостаточно красивы или не так одеты, а теперь пользуешься своими возможностями, чтобы заставить весь мир с тобой соглашаться. По-твоему, жуки стали бы так делать? НЕТ! – Он топнул ногой. – Жуки – благородные, трудолюбивые и бескорыстные существа! – Даркус посмотрел на Бакстера. – Они – настоящие герои, а ты, ты… всё это вывернула наизнанку! Ты сделала войско из подопытных жуков, превратила именно их в чуму! Для всего мира они теперь – монстры!
Даркуса затрясло от ярости.
– Хватит! – Лукреция Каттэр повернулась к Даркусу спиной.
– Нет, вы меня выслушаете! – твёрдо сказал Даркус. – Знаете, за что настоящая битва? За то, чтобы показать людям, какие жуки на самом деле полезные, нужные и красивые, и не только жуки, вообще все насекомые. Если бы люди вышли из дома и поздоровались с насекомыми у себя в саду, зная, как они помогают всем растениям, тогда они бы их не боялись и не убивали пестицидами! А вы, – он ткнул в спину Лукреции гарпунным ружьём, – вы даёте людям причину бояться их и уничтожать! Настоящий бой за жуков – это не захватить мир, а помочь людям понять и оценить их. Превратиться самой в жука и поубивать миллионы людей – это ничего не изменит. Люди ответят ударом на удар. Вы принесёте только войну и разрушение. Сначала драться, а потом уже думать – как раз человеческий инстинкт, а вы именно так и поступили. Совсем ничего не значит, если у вас шесть конечностей, надкрылья и фасеточные глаза, ведёте вы себя как человек! Худший человек! ВЫ НИКОГДА НЕ ПЕРЕСТАНЕТЕ БЫТЬ ЧЕЛОВЕКОМ!
Бартоломью Катл с гордостью смотрел на Даркуса:
– Он прав!
– Нет! Неправда! – Лукреция Каттэр стремительно обернулась.
– Сын! – крикнул папа.
В тот же миг Лукреция выбила у Даркуса из рук гарпунное ружьё, а самого его подняла в воздух, обхватив средней парой рук.
– Папа! – закричал Даркус, чувствуя, как когти на руках Лукреции Каттэр царапают ему живот.
Острый коготь коснулся его горла.
Бакстер взлетел и ринулся на Лукрецию, метя ей в глаз. Но жук был слишком слаб. Лукреция жестом руки легко сбила его на пол, словно отмахнулась от мухи.
– Бакстер!
– Люси, поставь его!
– Сейчас и посмотрим, насколько ты, Барти, на самом деле предан проекту «Фабр»! – рявкнула Лукреция.
– Люси, Даркус ни при чём. Отпусти его, и я… я…
Даркус видел в папином взгляде растерянность и страх.
– Что – ты? – Лукреция с усмешкой смотрела на Бартоломью сверху вниз. – Что ты готов сделать в обмен на жизнь своего сына? А?
– Люси, перестань!
– Например, войти в окукливатель?
– Папа! Не надо!
У Даркуса сердце готово было вырваться из груди. Этого папа и боялся. «Если бы она тебя забрала, то смогла бы заставить меня сделать всё, что угодно…» – вспомнились слова отца.
– Люси, я…
Плечи Бартоломью поникли, и Даркус увидел, что он сдался. Лукреция Каттэр тоже это поняла. Она злобно расхохоталась. Даркус лягнул её, не замечая рвущие кожу острые когти.
– У меня всё уже готово, – сказала Лукреция, не обращая внимания на дёргание Даркуса. – Я подумала, что тебе понравится смешать свою кровь с генами жука-голиафа. С него ведь и начался наш прекрасный проект.
Барти вскинул голову, явно потрясённый.
– Прометей у тебя?
– Конечно. А как ты думаешь, откуда я взяла твою ДНК? – Лукреция ехидно улыбнулась. – Эсме отдала его мне.
– Эсме? Моя жена? – упавшим голосом переспросил папа.
– Да, Бартоломью. Когда вы с этим старым дурнем Эпльярдом решили закрыть проект «Фабр», не все согласились с тем, что годы труда выбросят, словно ненужный хлам. Эсме, как и я, верила, что нужно действовать, чтобы изменить пагубный путь, на который вступило человечество. Путь к саморазрушению. Она охотно отдала мне Прометея и копии кое-каких материалов твоих исследований.
– Мама вам помогала? – Даркус не верил своим ушам.
Бартоломью покачал головой:
– Нет. Она бы никогда такого не сделала!
– Твоя мама была настоящим бойцом за экологию, – сказала Лукреция Каттэр. – Куда до неё твоему отцу! Она хотела, чтобы работа над проектом «Фабр» продолжалась, но нет – Эпльярд и Катл объявили, что мы вступили на опасную дорогу, и на этом финансирование прекратилось. Тогда я решила продолжать работу над проектом своими силами и открыла Дом моды, чтобы заработать денег. Эсме помогала мне как могла.
– Ложь! – прорычал Барти.
– Да ну? – Лукреция рассмеялась. – А как ты объяснишь вот это?
Она выдвинула ящичек лабораторного стола и достала оттуда мёртвого жука-голиафа на булавке, протыкающей его спинку и брюшко.
Бартоломью ахнул.
– Видишь теперь! А скоро ты узнаешь, каково это – быть таким, как он. – Лукреция махнула человеческой рукой в сторону комнаты с окукливателем. – Иди! Залезай внутрь!
– Папа, не надо! – закричал Даркус, из последних сил барахтаясь в железной хватке Лукреции.
Папа грустно посмотрел на него.
– Я люблю тебя, сын, – сказал он. Повернулся и пошёл сквозь металлическую дверь в комнату за стеклом, а там поднялся по ступенькам к окукливателю.
– Не-е-ет! – закричал Даркус.
Лукреция Каттэр ткнула пальцем в кнопку на панели управления. Дверь скользнула на место, закрываясь. Даркус принялся пинать Лукрецию ногами. Она крепче сдавила его шею, чуть не задушив, а потом отшвырнула в угол. От удара о стену из Даркуса выбило весь воздух. Он упал, неловко подставив руку. Запястье хрустнуло, и Даркус закричал от боли и отчаяния.
– Папа!..
– Ничтожество! – прорычала Лукреция Каттэр. – Наслаждайся последними мгновениями своей жизни! Как только твой папочка у тебя на глазах превратится в жука, я прикажу ему убить тебя!
