– К этому невозможно привыкнуть.
В дальнем конце коридора появилась Лин-Лин. Лукреция жестом показала, чтобы они оставались на месте, и пошла навстречу телохранительнице.
– Спенсер, – торопливо зашептал Барти. – Слушай меня, я…
Спенсер чуть заметно покачал головой и поднял глаза к потолку. Барти тоже посмотрел вверх. На ровной поверхности потолка виднелась маленькая чёрная полусфера. Видеокамера!
– Я, гм… Просто хотел сказать, э-э… Что мне будет приятно работать с тобой, и…
Барти склонил голову, будто кивая, и пока его рот был скрыт от видеокамеры, тихо, но отчётливо проговорил: «Я здесь, чтобы остановить её и вернуть тебя домой».
Он выпрямился и громко произнёс:
– Боюсь, я могу заплутать в этих белых лабиринтах, так что мне понадобится твоя помощь.
Спенсер впился взглядом в лицо Барти, ища подтверждения его словам.
– Буду рад больше узнать о том, какие исследования здесь ведутся! Лукреция пообещала, что я смогу встать с ней плечом к плечу на переднем крае науки. Я восхищаюсь её работой! – Барти похлопал в ладоши. – Эксперименты с генной инженерией просто поражают. Она стала реальной силой мирового масштаба, с которой нельзя не считаться.
Спенсер кивнул:
– Она очень могущественная! Чтобы её победить, понадобилось бы целое войско.
– Да. – Барти тоже энергично закивал на камеру и в то же время тихо произнёс: – Хотя в Библии говорится, что могучего великана Голиафа победил юный Давид.
– Это просто сказка, доктор Катл. – У Спенсера сделалось такое выражение лица, будто он вдруг постарел на десяток лет. – А то, что происходит здесь, – реально. Слишком даже реально.
– Спенсер, сказки живут только в том случае, если в них содержится общая для всех правда.
Барти увидел по отражению в стекле, что Лукреция возвращается, и заговорил совсем другим тоном:
– Я уверен, ты сможешь подсказать мне много полезного в лаборатории. Введёшь меня в курс дела.
– Бартоломью, я хочу кое-что тебе показать, – сказала Лукреция, отчего-то страшно довольная собой. – А потом Спенсер проводит тебя в твою комнату.
Они пошли за ней по головокружительно запутанным коридорам и оказались в комнате с белым кожаным диваном и громадным плоскоэкранным телевизором на стене.
– Тебе понравится! – сказала Лукреция, когда включился телевизор. – Я устроила Австралии второе Рождество.
Она указала на экран чёрным когтем.
Всемирная служба новостей показывала гавань Сиднея. Сперва шли кадры города, потом – океанского берега. И повсюду, куда ни глянь, ползали, неуклюже переваливаясь, тысячи блестящих коричневато-зелёных скарабеев. Отяжелевшие от жесткокрылых ветки деревьев сгибались до самой воды.
– Бедненькие рождественские жуки! Их численность сокращалась из-за уничтожения их среды обитания. Меня так расстроила эта новость, что я решила – отправлю австралийскому премьер-министру несколько миллиардов этих жуков в подарок.
Она запрокинула голову и скрипуче расхохоталась.
Картинка на экране сменилась. Теперь показывали Киррибилли-Хаус – вторую официальную резиденцию австралийского премьер-министра. Дома почти не было видно под слоем жуков.
– Чего ты рассчитываешь добиться таким дешёвым трюком? – Барти не смог сдержать отвращения.
– Ты знаешь, что Австралия занимает второе место в мире после Бразилии по производству сахарного тростника? – Лукреция выпрямилась, опираясь на задние лапы. – В придачу к рождественским жукам я отправила их премьер-министру деловое предложение. Посулила вдесятеро сократить урожаи сахарного тростника в Бразилии, если австралийцы пообещают мне поддержку и сотрудничество. Жуки служат доказательством, что я в силах выполнить свои обязательства. Понимаешь? Австралия станет первой страной, которая покорится моему могуществу. За ней вскоре последует Америка. Они потеряли урожай пшеницы, а я могу одним приказом лишить их и сои.
– Ты замечталась! – Барти покачал головой. – Американский президент никогда тебе не подчинится.
– Уверен?
В дверь постучали, и в комнату ввалился Данкиш.
Лукреция посмотрела на него удивлённо:
– Что тебе надо?
– Мы тут, э-э… Пошли забрать багаж из вертолёта. – Он умолк и уставился в пол, явно боясь рассказывать новости.
– И что?
– Замок багажного отделения сломан, и багаж исчез. Пусто. Наверное, всё вывалилось во время полёта.
– Идиот! – зашипела Лукреция, угрожающе наступая на него.
– Мадам! – Лин-Лин возникла словно из ниоткуда. – Вас к телефону. Президент Соединённых Штатов.
– Ха!
Лукреция мгновенно забыла о Данкише и пропавшем багаже. Она с торжеством обернулась к Барти, разинув в ухмылке жуткую пасть:
– Видишь? В конце концов все страны склонятся передо мной, иначе их народы вымрут от голода!
6
Затаившиеся в багажнике
– Хампти! – позвал Пикеринг, тыкая костлявым пальцем пухлую задницу кузена. – Проснись! Просыпайся, слышишь? Тьфу ты, да что ж такое!
Его бесило, что Хамфри так сладко спит, да ещё и храпит громовым храпом. Пикеринг первым залез в багажное отделение вертолёта. Он надеялся, что если их найдут дикие звери, то сначала съедят Хамфри, а теперь не мог выбраться – путь на волю перегородила здоровенная туша братца. Да ещё приспичило по-маленькому.
– Хамфри Шанс, проснёшься ты или нет, остолопина?!
Он с размаху шлёпнул спящего кузена по заду.
Хамфри всхрапнул и перекатился с боку на бок, словно исполинский живой валун, придавив Пикеринга к стенке. Пикеринг отчаянно забился.
– ТЫ МЕНЯ РАЗДАВИШЬ! – запищал он.
– А? – Хамфри сел и пукнул.
– Фу-у! – скривился Пикеринг. – ВОНИЩА!
Хамфри осоловело захлопал глазами.
– Ох, мы что, всё ещё в этих поганых джунглях?
– Аррргх! Грр! Аргмх! – яростно брызгал слюной Пикеринг.
– Тихо! Услышат! Подумаешь, пёрнул немножко. – Хамфри протёр глаза толстыми, как сардельки, пальцами. – Который час?
– Я откуда знаю? Ни у тебя, ни у меня часов нет! – огрызнулся Пикеринг. – Снаружи светло, надо отсюда убираться, пока нас не поймали… И пока мы не задохнулись насмерть.
– Будешь наглеть – я тебя сам придушу!
Хамфри угрожающе выставил вперёд руки, и Пикеринг мгновенно утих.
– И вообще, я же не нарочно, – буркнул Хамфри. – Это, наверное, из-за тех фиолетовых ягод, что мы вчера ели. Меня от них пучит.