— Хорошо, не черная дыра, — сонно отозвалась Вероника. — И тебе здравствуй.
— Здравствуй, здравствуй, мир прекрасный, ты опять запропала, краса наша юная, неиспорченная!
— Га-а-аль, — протяжно вздохнула «краса».
— Я уже тридцать лет, как «Галь»! — рявкнула собеседница. — Живо объясняй, почему не звонишь и не объявляешься?
— Начало месяца же, я от визита к «милой женщине» отхожу, ты знаешь, как она меня «заряжает» бодростью и человеколюбием, — придумала, как выкрутиться, Вероника. — Плюс меня сверху затопили, возня на мою голову. Многострадальную, между прочим!
— На выходных чтобы явилась, — непререкаемым тоном сказала Галина. — Иначе я организую тебе многострадальную задницу. И не надейся, что мы забыли про твой день рождения!
— Надеяться? Я бы не посмела. Ой, второй входящий, кажется про потолок, я перезвоню! — выпалив эту стопроцентную ложь (никакого второго звонка не было), Вероника сбросила вызов.
И выдохнула с огорченной миной. Она не любила врать. Умела, но не любила. Правдой, на худой конец — умолчанием, можно было добиться большего, но сегодня напористость подруги стала уж очень… утомительной.
Вероника помнила про день рожденья, только это много лет подряд был семейный праздник — до того момента, пока семьи у нее не стало.
— Душ, кофе, зарядка, пожрать и гугл, — озвучила она отвлекающий от невеселых мыслей план на «утро» (на часах было пятнадцать с копейками, так что «утро» являлось более, чем условным). — Может, есть хоть капля сведений о «ядожоре», природных и не природных ядах.
Сведений — ожидаемо, впрочем — в открытом доступе не обнаружилось, посему Вероника принялась размышлять. «Некое усиление, что с малым шансом может свершиться — пока не получу хотя бы раз, не пойму, что это за зверь. Нечего и голову ломать. А про яды… допустим, если Маська соберет корзинку грибочков ядовитых, то в сыром виде они мне, скорее всего, не будут страшны. В приготовленном, думаю, тоже — задействуется кулинария, не алхимия. Ребята потравятся, а я буду есть и нахваливать. Зато если я в порошочек те грибки сотру, да замешаю в настоечку — откину копытца. Ну, если я верно поняла».
— Придется ставить опыты, — пришла к выводу девушка, и от этого ей стало как-то не по себе. — На родной, любимой тушке. Бр-р…
Помыв посуду, она направилась к капсуле — в конце концов, интересно же было, что еще заготовили чокнутые и изобретательные дроу!
— Ты сумела меня удивить, пришлая с искрой творца, — высказала Мать Дома Бестий, к которой сразу по появлению в игре отвела квартеронку Тариша. — Прошла через первое сито, сохранив ясный разум, решимость и силы, чтобы идти дальше. Это впечатляет.
Хэйт склонила голову в знак почтения и благодарности.
— Теперь, будь ты одною из нас, ты направила бы свои стопы в зал разума, а после — в залы мечей, тонких лезвий, булав, алебард… Тут долгий список, он весь из оружия, коим мы истязаем — и укрепляем — дочерей Дома. Но зал разума недоступен для таких, как ты — пришлых. Это не моя воля, это воля пяти Богов. Что же до шага укрепления — ты в силах пройти его вне стен обители. Тариша расскажет, как. Невместно тратить силы Бестий на то, чего достичь ты можешь и сама.
Хэйт неуверенно кивнула, понимая, что спорить с этой неписью — себе дороже.
— Шаг становления — вот, что ныне тебе предстоит. Он будет тебе и наукой, и шансом восполнить часть утраченного. Иди! И не разочаруй меня.
Тариша коснулась плеча адептки, давая понять, что аудиенция окончена, и им пора уходить из «приемной» Главы Дома. Хэйт не стала перечить, молча последовав за Бестией, привычно идущей впереди и указывающей дорогу.
«Зал разума — это про ментальные атаки, не иначе, к которым я, благодаря Талисману Забвения, иммунна. Ограничение для игроков, конечно, смущает, но понять можно: тут же не чисто физическое воздействие, а мозги человека и скрипты НПЦ явно различаются».
— Мать Дома сказала, что ты расскажешь про шаг укрепления, — на всякий случай напомнила Хэйт темноухой.
— Он несложен, — откликнулась Бестия. — Тебя закрепили бы для неподвижности и истязали одним типом оружия — пока не выработалось бы должное сопротивление. Сталь не стихии — рано или поздно ты сама достигнешь результата, который получила бы в залах. Для ускорения советую сражаться с противниками, вооруженными одним типом оружия. Конечно, речь о тварях, наводнивших Тионэю, не о пришлых.
«В ПВП не раскачать, но кто бы сомневался».
Немного радовало, что, по словам дроу судя, прогресс устойчивости накапливаться должен вне зависимости от других действий — игрока или противника. Но, раз ей не выпадало до сих пор такого вида поощрений от системы, дело это небыстрое.
— Клыки и когти — не оружие, учти, — внесла уточнение Тариша. — Держи.
Хэйт получила коробочку с иглами, запечатанный пробкой пузырек с прозрачной жидкостью и полую трубку.
— Игл двенадцать, тварей в зале — десять, — приступила к пояснениям Бестия. — Не больше двух промахов сделаешь — выживешь. Двери откроются сами, когда твари будут умерщвлены. Тут яд, в него обмакивай иглу перед тем, как вставить в трубку. Чтобы игла попала в цель, ее нужно выдуть из трубки. Это просто. Твари в зале — иглоспины, их иглы мы и используем, не забудь собрать и принести мне, если охота будет удачной. Уязвимое место у них только одно — глаза, но достаточно попасть хотя бы в морду, не защищенную иголками, остальное доделает яд.
«Это просто», — звучало в ушах адептки, когда ее фактически втолкнули в обширную пещеру, в которой «паслись» иглоспины.
— Ежики! — умилилась при виде монстров адептка, но с места в карьер не ринулась.
Умиление умилением, а с незнакомым «оружием» надо было как-то сладить. И милых сердцу и глазу ежиков — истребить.
— Окно характеристик.
Герой: Хэйт. Класс: Адепт Тьмы.
Уровень: 10.
Здоровье: 2100. Мана: 1130.
Мудрость: 113. Интеллект: 216.
Живучесть: 150.
Сила: 62. Ловкость: 69.
Атака: 62. Защита: 232.
Выносливость: 52.
Стойкость: 18.
Свободно очков для распределения: 75.
Хэйт принялась напрягать память и загибать пальцы, вызвав заодно лог получения характеристик через настройки. Итого, шаг познания дал ей: двадцать четыре пункта к выносливости, восемь к ловкости и — самое шикарное — шестнадцать пунктов к стойкости!
Теперь даже голышом, без экипировки, показатель защиты выгодно отличался от нуля. А здоровье, благодаря еще и четырем процентам прибавки от «святой доброты» — особого достижения, полученного за кулинарные подвиги в орочьих землях (тут Хэйт поставила «зарубку» на память — выяснить, с изгнанием демонов пропала ли возможность «добить» достижение до «потолка») — и вовсе радовало глаз.
