«Что было у Бестий, не стоит и вспоминать», — Хэйт качнула головой, не без жалости думая о тех «подарочных» очках характеристик, что ей достались за достижения в залах стихий и которые она ухнула в непрофильные ловкость и силу. '«Пришло, ушло, проехали, забыли».
Глашатай Мира Мертвых никуда не делся, но вопить перестал.
— Сюда бы неписей из-за стены, — проговорила гнома, обходя по дуге парящего моба. — Пригодились бы.
— Может, отступим? — невесело спросил Монк. — Не здорово будет вас всех подставить.
Рэй вдруг засмеялся.
— Как-то раз на берегу реки я наткнулся на девчонку, жующую траву. От безнадеги — на нее лезла элитка, а девчонка была пустая, ни маны, ни хп.
— Заткнись, — процедила сквозь зубы Хэйт, живо вспомнив костюмы Бестий, усеянные шипами: голова Рэя прекрасно смотрелось бы на тех шипах…
— Та травоядная девчонка не сбежала, а ее расклад был хуже нашего. Не затащим Глашатая и помрем, тогда…
Закончить мысль убивец не сумел.
— Весело, весело, весело! — восторженно возвестил «глас с небес». — А умрут все?
— Лицо — рука! — с каким-то нездоровым видом прокомментировал появление феечки Монк.
— Письмо в такое время? — отрешенно вопросила адептка.
— Письмо? Писем нет, — летучее чудовище пожало плечами и исчезло в черничной кляксе.
Баньши, смирно нарезавшая круги над навесами торгового ряда все это время, с исчезновением феи раскинула призрачные руки и громогласным, мужским почему-то голосом (не вязавшимся с женским криком совершенно) провозгласила:
— Три и один. Мир Мертвых в своем праве. Проклятие пало!
Глашатай воспарил над поселением, огласил всю округу еще одним воплем и растаял в воздухе, будто его и не было.
— И что это было? — Маська замотала головой.
— Посланница. Личная. Оборзевшая. А потом какая-то белиберда от моба про проклятие, — устало отозвалась Хэйт. — Монк, квест обновился?
— Нет.
— Возвращаемся за стену, — в голосе Рэя усталость тоже улавливалась. — Обсудить то, какие мы везунчики, можно и там.
— Вся эта ночь — чистый сюр, — поделилась соображением адептка.
По эту — внешнюю — сторону стены уже не «чисто поле» наблюдалось: насыпи в человеческий рост и рытвины, как после артобстрела (ну очень крупными снарядами), несколько изменили рельеф. Валялись вырванные с корнем деревья, хоть до опушки леса было приличное расстояние, тлели факелы, догорали костры. Недобитки из нежити напарывались на мечи стражей, неторопливо бродящих в изрядно поредевшем тумане. Целехонькое чудо инженерии — голем — неподвижно стоял у стены, как бы и не при делах.
Маська тут же захлопотала, забегала вокруг голема, зачем-то постукивая по нему молоточком.
— Рассвет близок, — сказал командир стражи, подошедший со стороны поля. — Нынче Крохтыни ничто не угрожает, пришлые. Возвращайтесь к закату. Открыть ворота!
Последнюю фразу он прокричал уже подчиненным.
— Расход на реал? — предложил кинжальщик. — Сбор за час до заката, на приготовления и обсуждения.
Хэйт с Монком согласно закивали.
С тихим «пуф-ф-ф» испарился голем.
— Упаковала, — гнома убрала в инвентарь молоток. — К ночи перевызову. Расход так расход, если соберетесь спать, не забудьте будильник. Если нет, то подумайте про проклятие.
Покивали и ей.
— Выход, — с четким осознанием, что ни о каких проклятиях думать не станет, озвучила команду Хэйт.
Ей хватало поводов для раздумий, например — где взять денег на заклинания водной и воздушной стихий с учетом того, что «светиться» в крупных населенных пунктах, продавая живопись, не очень-то хорошая идея…
— Освежиться, — решение, сходу принятое Вероникой по возвращению в реальность, напрашивалось само собой.
Майка и шорты, в которых она укладывалась в «гроб» ИМПП, отправились в стиральную машину, а их владелица — в ванную. Отмокать.
Время на купание было лимитировано, но на расслабление затекших мышц его хватило. И в голове, несмотря на недосып, прояснилось. В целом омовение прошло отлично, и даже настойчивый звонок из прихожей, раздавшийся аккурат тогда, когда Вероника искала пояс от банного халата, не взбесил ее, как это обычно случалось.
Звонок повторился.
— Иду я, — буркнула девушка, отыскав-таки потерянный пояс. — Кого там с инфернального плана принесло?
Принесло, как выяснилось вскоре, соседку из квартиры напротив.
— Какой у тебя милый молодой человек, — вместо приветствия всплеснула руками дамочка, никогда не нравившаяся Веронике: слишком она была громкой и броской, несмотря на возраст — очень за пятьдесят. — Но хулиганы же! Утащат или разбросают, заноси скорее.
— Эм… — замялась девушка, на автомате принимая корзинку, укутанную полиэтиленом, в то время, как воображение переносило соседку на торговую площадь виртуального мира, где та, в роли неписи в цветастом наряде, с глоткой, луженой каждодневными зазываниями, вписалась бы, точно родная.
— Ой, ну продует же, заноси, — «непись» чуть ли не затолкала Веронику в квартиру, и не услышала, скорее всего, едва различимого шепота той.
— Бесовщина…
Корзина содержала мандарины, яркие, будто бы нарисованные. Оранжевые.
— Уже не смешно, — водрузив корзину на кухонный стол, произнесла Вероника.
Взгляд ее помимо воли скосился на потолок.
— Скотина, — без ожидаемой злости, просто, как констатацию факта, добавила девушка.
Корзину ей уже дарили, в комплекте с крокусами. К счастью, цветики нашли вполне успешное применение. Мандарины пристроить тоже можно было, отвезя, как и крокусы, в детский дом. А можно было вышвырнуть, благо, мусоропровод недалеко.
Упаковка захрустела под пальцами.
Бабушка, мама мамы, страсть как не любила выбрасывать хорошие продукты. «Чем в таз, лучше в нас», — частенько приговаривала она, когда была жива. Вероника тогда еще под стол (кстати, этот самый, кухонный) пешком ходила, но и слова, и интонацию, и голос — сухой, надтреснутый — запомнила хорошо.
Мандарины оказались вкусными, хоть и «не сезон» был для них.
— Привет! — стоило Хэйт оказаться в игре, прозвучало у нее над головой.
Она задрала голову, чтобы встретиться взглядами с Рэем, висящим на ветке дерева. Висел он вниз головой, держась за ломкого вида веточку носочными частями сапог. Еще и раскачивался, подобно маятнику.
— И тебе хорошего дня, — отозвалась адептка. — Тренируешься?
Кинжальщик развел руками.
— Вы с малой убедили меня в верности раскачки стат любыми средствами. Кстати, если снимать броню, подставляться под удары и отпиваться банками, твоя боевая схема тоже работает.
