— Ты слаба, — выдала наблюдение НПЦ, снова поставив в тупик адептку сменой темы разговора. — Ты ничтожнее пыли, немощней новорожденного. Но ты можешь творить, и это не мало. Бестией тебе не стать, как не может вода стать камнем. Но вода может стать льдом, а лед — сковать любого глупца, решившего испить водицы.
Хэйт замерла. Однажды одна темноухая непись, приснопамятная жрица Каштэри, выдала ей хоть и отдаленно, но схожую речь. В итоге все закончилось заданием на смерть циклопа… и древним пергаментом.
«Неужели?»…
— Ты слаба, — повторила Глава Дома Бестий. — Тебе не стать Бестией. Но ты можешь рискнуть и ступить на путь боли, страданий и ужаса. Согласившись, ты проклянешь и меня, и этот день, и себя самое — за согласие. Ты вправе будешь уйти, но обратной дороги не будет. Ты слаба — и наверняка сломаешься. Я спрошу лишь один раз: хочешь ли ты попытаться пройти дорогой мучений, крови и кошмаров?
«Это было превосходнейшее вложение капитала», — с дрожью от волнения подумала Хэйт прежде, чем выпалить жаркое:
— Да!
На лице Бестии промелькнуло что-то, отдаленно схожее с жалостью.
Непись хлопнула в ладоши, и из тьмы вынырнула копия той дроу, что доставила Хэйт в обитель.
— Отдай Тарише все, что у тебя с собой и на тебе, — велела Глава Дома; заметив выпученные глаза пришлой, снизошла до пояснения. — Первым тебя ждет шаг познания. Когда дочери Дома проходят его, мы следим, чтобы познающая не ушла за грань. По счастью, с тобой эти предосторожности ни к чему. Ты чужая Дому, спасать твою жалкую, бесконечно повторяющуюся жизнь — только тратить понапрасну силы.
Хэйт, начиная осознавать, что вляпалась со своим восторженным: «Да!» — в нечто, до крайности отличающееся от ее ожиданий (не очень явно сложившихся, но в «меню» входили «плюшки»), приступила к разоблачению.
«С подводной лодки некуда бежать», — в смешанных чувствах подумала адептка.
— Реликвию и ожерелье передай мне, — внесла коррективы Глава. — Знай: в любой миг ты можешь забрать свои вещи — никому здесь они не нужны. Одна просьба — и тебе все возвратят; это же будет означать, что путь тебе не по силам. Не мешкай, тысяча шагов мучений ждут!
Оставшись в исподнем (полоса ткани на груди и стыдливые трусики, набор «по умолчанию», «апгрейд» стоил денег, коими адептка разбазариваться на подобные пустяки не привыкла), Хэйт, скрепя сердце, выполнила требования НПЦ. Как говаривал папа: «Пошел в попы, служи и панихиды».
— Заклинания тебе тоже не понадобятся, — обескуражила непись, проделав еле заметный жест.
Внимание! Вы подверглись воздействию негативного эффекта: Безмолвие магии.
Вы не можете применять заклинания!
Срок действия: бессрочно, не отменяется при смерти.
— Ледяной зал, — обронила Мать Дома. — Тариша, проводи.
Переходами, темноту коих сдабривали огоньки свечей, молчаливая дроу привела ее к каменным дверям, покрытым инеем.
— Старайся дойти до центра, — напутствовала адептку Тариша, прежде чем толкнуть створки.
— П-постараюсь, — морозный воздух, хлынувший из зала, перехватил дыхание.
Хэйт взглянула на свои босые стопы, на лед, покрывающий пол, потолок и стены зала, и сделала шаг в преисподнюю.
Преисподняя была ледяной.
Каждый вздох обжигал, каждый шаг, дающийся безмерным усилием духа и тела, рождал новую вспышку боли. В первые секунды Хэйт колотило, а чуть позже ей казалось, что кожа вот-вот лопнет от боли и холода.
Внимание! Вы подвержены сильному негативному воздействию стихии.
Бодрость расходуется в 10 раз быстрее обычного.
Оставаясь под воздействием, вы рискуете получить негативный эффект: Обморожение!
«Ослаблена боль, говорите?!» — мысленно — вслух говорить в зале льда не представлялось возможным — взревела девушка. «Изуверы, как вообще можно было ТАКИЕ ощущения запихнуть в ИГРУ?!»
Затем кончилась бодрость. Не дошла она до центра зала, даже десятой доли пространства не одолела.
Внимание! Вы подверглись воздействию негативного эффекта: Обморожение.
Скорость регенерации здоровья и маны снижена на 40 %!
Срок действия: 30 минут.
Внимание! Эффект Обморожение может быть усилен, если не покинуть область негативного воздействия стихии!
«Насрать!» — беззвучно вопила Хэйт. «Просто выпустите меня отсюда!»
И тут, будто мук и неподвижности было недостаточно, поднялась снежная буря. Вместо снежинок — осколки ледяных глыб, вместо завываний ветра — мертвенная тишина.
Лог запестрил сообщениями об уроне. Несерьезном, по 5-15 единиц хп за каждую льдинку, но частом.
Холод и боль пронизывали все тело; в какой-то момент Хэйт перестала понимать, что «тело» — не настоящее, а только игровой аватар, что гибель в ледяном аду — неминуемая, самой ей отсюда было не выбраться — всего лишь перенесет ее в круг воскрешения.
Всплыло оповещение об усилении обморожения и с угрозами обморожения «сильного».
«Тогда это — слабое?» — угасающий рассудок Хэйт изволил шутить.
Таял бар здоровья.
Ад готовился отпустить жертву из ледяных тисков. Отпустить — навстречу милосердной смерти.
Выносливость увеличилась на 1.
Это было последним, что увидела Хэйт перед тем, как умереть.
— Зря ты лежишь, — негромко произнесла Тариша над свернувшейся в клубок (прямо в круге воскрешения) адепткой. — Увидит Мать, решит, что сломалась.
Хэйт вздрогнула, с трудом заставила себя принять сидячее положение.
— Т-тут т-тепло, — стуча зубами (морозный ад выпустил тело, но не память) откликнулась Хэйт. — Что т-там дальше в программе?
Единичка к выносливости, как цена изуверских пыток, не казалась ей равноценным обменом, ну никак.
«Если Бестий так вымораживают, то неудивительно, что они все — как статуэтки бесчувственные», — она все же встала с пола. Помнится, раньше ей казалось, что пол в круге — холодный, но сегодня она так не думала.
— Возвращайся в ледяной зал.
— Что?! — возопила адептка.
— Возвращайся в ледяной зал, — не моргнув глазом, повторила дроу.
«Так вот, что значит: путь боли, страданий и ужаса. Первый раз ты не знаешь, на что идешь. Тебе непрозрачно намекают на потерю процентов опыта — ты беспечно решаешь, что это чепуха. Опыт — и вправду пустое, в сравнении с тем, что ТАМ будет. А затем тебе предлагают вернуться. Добровольно. В преисподнюю. Своими ногами, без толчков в спину. Вот, где кошмар!»
