Свободная рука Анри оказалась под поясом халата, и тело Синнии уже затрепетало, готовое к тому, что ее ждет.
— Нравится?
— Ты же знаешь, что да. — Она склонила голову набок, чтобы его поцелуи касались шеи. — Но… надо ли?
— Иди сюда. — Он сделал шаг назад и увлек ее за собой.
Синния услышала звук расстегиваемой молнии на брюках и увидела, что он натягивает презерватив. Он сел в кресло и усадил ее верхом на колени.
— Не будем торопиться, — проговорил он, медленно опуская ее на себя.
Она ощутила, как его жар растекается внутри. Этот чародей полностью подчинил ее себе.
Он развязал пояс на халате, раздвинул полы, глядя на ее грудь. Руки передвинулись к бедрам, ягодицам, лаская, но ни к чему не побуждая. Потом поцеловал ее, нежно, осторожно, неторопливо.
— Видишь? — Его дыхание задело ей губы. — Нам не стоит торопиться, если мы знаем, что время есть.
Но ей не терпелось, руки оказались под рубашкой, и она стала покрывать поцелуями голую грудь, задевая зубами соски, и его стон удовольствия гулом отдавался у нее внутри. И она радовалась этому.
Инстинктивно она задвигалась, дыхание перехватило от приливов оргазма.
— Magnifique
[17]. — Он отвел волосы с ее лица, легонько целуя в щеки, лоб, в кончик носа. Зеленые глаза Анри блестели от возбуждения. — Хочешь остановиться? — Он взял в ладони ее лицо, большими пальцами провел по губам.
У нее каждый нерв вибрировал, она была на грани слез от накала ощущений.
— Не надо управлять мною через мое тело, — прерывающимся голосом произнесла она. Он ведь решил, что она останется здесь до конца дня и будет с ним каждый следующий день. Это пугало. Может, так и случится. В эту самую секунду она хотела быть там, где он пожелает, чтобы она была.
— И ты даже не хочешь откровенно отдаться наслаждению? Ты — женщина, которой трудно угодить.
— Ты ведь не женишься на мне. — Синния не знала, что она сказала: обвинение или просто утверждение.
Он застыл, но голос прозвучал твердо:
— Oui. Я никогда не женюсь на тебе.
Она ждала, что почувствует отвращение, и это поможет ей оттолкнуть его. Но все, о чем она может думать, — это близость, которая будет у нее с ним какое‑то время. Она прикрыла глаза, волны наслаждения продолжали наплывать на нее. Он предлагает заключить соглашение на сексуальную связь — и больше ничего. Но это соглашение сулит максимум удовольствия.
— Я хочу выйти замуж и иметь детей. Когда‑нибудь. Я не собираюсь отдать тебе все лучшие годы и не знать, что произойдет, когда ты расстанешься со мной, предпочтя мне молоденькую модель.
Его пальцы оказались у нее на затылке под волосами.
— Я отпущу тебя, когда будешь готова. Будь со мной сколько захочешь.
У нее вырвалось почти что рыдание. Неужели она действительно согласится?
— Если бы мы оба собрались отказаться от этого, то ты ушла бы среди ночи, chйrie.
— Знаю. Пожалуйста, не будь таким самодовольным.
— Для меня не совсем привычная ситуация — быть настолько увлеченным женщиной. — Он массировал ей голову. — Я могу быть уступчивым и мягким.
Не похоже. Внутри себя она ощущала каменную твердость.
Он опустил ее на пол, она оказалась под ним, и они оба начали взлетать все выше и выше в такт умелым движениям его бедер.
Глава 5
Настоящее время…
Анри поднялся из‑за письменного стола в своем парижском офисе «Советерре интернэшнл», чтобы поздороваться с владельцем компании информационной безопасности.
— Киллиан. Как поживают Мелоди и малыш?
— Хорошо. Благодарю вас.
Анри не удивил краткий ответ. Киллиан — не любитель пустых разговоров.
Они познакомились восемь лет назад, когда Кил‑лиан обратился в «Советерре интернэшнл» для инвестиций в свою международную компанию по технической безопасности. Поддерживая амбициозные планы Киллиана, Анри и Рамон пошли на первый по‑настоящему серьезный риск, который братья предприняли с деньгами отца после их борьбы за власть с советом директоров. В течение года они наблюдали за стремительным развитием бизнеса Кил‑лиана и его достижениями. В результате они сами наняли его.
У Киллиана скрывался блестящий ум под непроницаемым лицом. Ничто от него не ускользало, не было ни одного неудачного случая с тех пор, как был подписан с ним контракт.
Анри чувствовал, что он и его семья находятся в очень надежных руках. Даже брак и рождение первенца не отразились на деловых качествах Киллиана.
— Кофе? Или что‑нибудь покрепче? — предложил Анри.
— Я долго не задержусь, — ответил Киллиан и сел, аккуратно подтянув брючины.
Анри нравилась сдержанность Киллиана, который не стал терзать его слух рассказами о радостях отцовства. У Анри не было желания слушать о том, чего он лишен. Особенно когда все еще мучился из‑за ухода Синнии.
Он сел в кресло напротив Киллиана.
— Вы сказали, что срочности нет. Может, грядет увеличение тарифов?
— Пока нет. Нет, дело в другом. Я подумал, что лучше обговорить все без промедления и лично. Мой сотрудник, отвечающий за безопасность вашей семьи, поставил меня в затруднительное положение… этически затруднительное. — Киллиан положил локти на подлокотники кресла и сплел пальцы пирамидкой. — Этот сотрудник обратил внимание на ситуацию, которая вас заинтересует. Но он не мог прийти к вам, потому что тем самым скомпрометировал бы вашего родственника.
Анри сдвинул брови:
— Которого из них?
Киллиан наклонил голову:
— Я работаю на всех вас, Анри. Я не буду предавать доверие одного ради другого. Вы бы уволили меня, поступи я так. Моя компания обязана защищать всю семью Советерре. Мы очень ответственно относимся к нашим обязанностям.
— У Рамона где‑то незаконнорожденный ребенок? — предположил Анри, и его потрясло то, что он так остро это воспринял. Неужели у Рамона есть то, чего лишен он?
Но… он не хотел детей. Не хотел нести за них ответственность. Он пришел к такому решению давным‑давно.
Тем не менее то, что брат мог стать отцом, вызвало у него жгучую зависть.
Анри очнулся и спросил:
— Мне связать это с Рамоном?
На лице Киллиана не было ни насмешки, ни осуждения, вообще ничего. Он мастер скрывать свои чувства, что стало одной из причин, почему Анри нравилось работать с ним. Их деловые отношения всегда были прямыми, без намека на сентиментальность.
