В начале спора каждый из противников убежден, что правда на его стороне, во время же спора оба начинают колебаться, конец же спора должен выяснить правду и подтвердить ее. Поэтому самой диалектике нечего заботиться об этой правде, подобно тому, как учителю фехтования нечего заботиться, кто был прав в ссоре, которая привела к дуэли. Наносить и отражать удары – вот что больше всего интересует учителя. То же самое мы замечаем и в диалектике, этом фехтовании умов. Только таким образом понимаемая диалектика может составить одну из ветвей науки. Как скоро мы оставим себе целью единственно объективную правду, сейчас же вернемся к чистой логике, если же, наоборот, докажем эту правду при помощи фальшивых и ложных суждений, вступим в сферу настоящей софистики. И в том и в другом случае обыкновенно допускается, что мы заранее знали, где правда и ложь – что очень редко бывает известно раньше. Поэтому самое настоящее определение диалектики – то, которое я привел раньше; диалектика есть не что иное, как умственное фехтование для доказательства правоты в спорах.
Название «эристика» ближе определяет данное понятие, чем «диалектика», больше же всего, по моему мнению, подходит название «эристическая диалектика».
Так понимаемая диалектика является только систематическим, правильным сочетанием и выяснением различных искусственных приемов, к которым прибегают в спорах большинство людей, когда замечают, что правота не на их стороне, а в то же время желают во что бы то ни стало ее добиться. Поэтому было бы отсутствием всякой последовательности иметь в виду в научной диалектике объективную правду и ее выяснение, между тем как в основной, натуральной диалектике этого нет, вся цель основывается единственно на том, чтобы одержать победу в споре. Научная диалектика, в том смысле, как мы ее понимаем, заключает изложение и анализ искусственных приемов, употребляемых в недобросовестном споре для того, чтобы в серьезных спорах можно было сразу их распознать и опровергнуть. Поэтому-то главной и сознательной целью диалектики должно быть желание одержать верх и остаться в глазах противника и посторонних слушателей правым, а не объективная правда.
По моему мнению, сколько я ни наблюдал и ни следил, по этому вопросу почти еще ничего не сделано. Поэтому поле представляется вполне необработанным. Чтобы достигнуть желанной цели, приходилось пользоваться опытом, наблюдением, как применяется в спорах тот или другой способ, наконец, обобщать повторяющиеся под различными формами приемы, и таким образом создать некоторые общие уловки, которые могли бы сослужить службу как для доказательства своих мнений, так и для того, чтобы опровергнуть чужие.
На следующий отдел надо смотреть как на первый опыт в этом отношении.
Основание всякой диалектики
Вот на чем основывается сущность диспута публичного, академического, в судах или, наконец, в обыкновенных разговорах.
Ставится тезис, который должен быть опровергнут; для этого существуют два способа и два пути:
1) Способы бывают ad rem – к делу и ad hominem – к оппоненту. При помощи первого мы опровергаем абсолютную или объективную истину тезиса, доказывая несогласие с настоящими чертами, отличающими предмет, о котором идет речь. При помощи же второго мы опровергаем относительную истину тезиса, доказывая, что эта последняя противоречит другим суждениям или взглядам противника, или же доказывает несостоятельность его аргументов, причем объективная истина предмета остается в конце концов невыясненной. Например, если в споре о философских или естественно-научных предметах противник (который в таком случае наверняка англичанин) позволяет себе цитировать библейские аргументы, то мы имеем полное право опровергнуть его при помощи тех же аргументов, хотя такие аргументы – только ad hominem, не выясняющие существа дела. Это похоже на то, как если бы кто-либо стал платить долги фальшивыми деньгами, которые были получены им от того же кредитора. Такого рода modus procedendis – способ действий можно во многих случаях сравнить с представлением на суд подложного обязательства, на которое ответчик со своей стороны отвечает подложной квитанцией, хотя заем мог существовать на самом деле. Так же как и в последнем случае, аргументация ad hominem имеет преимущество краткости, ибо очень часто правдивое и толковое выяснение правды потребовало бы слишком много труда и времени.
2) Что касается того, как следует поступать, то стремиться к достижению цели можно двояким путем: прямым или косвенным. При помощи первого пути мы нападаем на первооснову тезиса, а посредством второго – на его результаты. Первым путем мы доказываем несправедливость тезиса, а вторым, что такой тезис не может быть правдивым.
Рассмотрим вышесказанное подробнее:
а) Опровергая прямым путем, то есть нападая на основания тезиса, мы или показываем, что сами они неверны, nego maiorem — отрицая главную или nego minorem — отрицая второстепенную, и в обоих случаях нападая на материю, служащую основанием заключения; или же мы допускаем эти основания, но показываем, что тезис не вытекает из них и говорим nego consequentiam — не следует, нападая таким образом на форму заключения.
3) Опровергая косвенным путем, то есть нападая на тезис при помощи его следствий, на основании неточности этих последних, выводим заключение о неточности и неверности самого тезиса по закону a falsitate rationati ad falsitaiem rationis valet consequmtia — ложная причина ведет к ложному следствию, при этом мы можем воспользоваться или прямой инстанцией, или апагогией.
Instatitia есть только exemplum in contrarium — противоположный пример, она опровергает тезис, показывая предметы или отношения, содержащиеся в положении и вытекающие из него, к которым, однако, не может быть применима, а следовательно, не может быть правдивой.
Апагогией пользуемся в том случае, когда временно признаем правильность тезиса, но потом связываем с ним какое-то другое, признанное истинным или безусловно истинное положение, так чтобы, взятые вместе, они сделались бы посылками того заключения, которое с полною очевидностью для всех было выведено ошибочно; ибо оно или противоречит самому существу вещей, или свойству предмета, о котором идет речь, признанному достоверно, или же, наконец, другому положению лица, которое выставило тезис. Отсюда апагогия может быть ad hominem и ad rem. Если вывод противоречит несомненным истинам, достоверность которых очевидна всем, даже a priori, то это доказывает, что мы довели противника ad absurdum — до абсурда.
В каждом из этих случаев ложность заключения противника должна зависеть от его тезиса; раз достоверность оставшихся посылок не подлежит сомнению, то тезис не может быть верен.
Всякая придирка в споре может быть всегда подведена под один из приведенных выше формальных способов, и потому в диалектике эти способы играют ту же роль, что при фехтовании удары, наносимые противнику по правилам. Приведенные дальше уловки можно сравнить со стратегическими хитростями и увертками, а особенные придирки в спорах – с тем, что учителя фехтования называют «свинскими ударами».
