Такого рода способ принадлежит к fallacia non causae ut causae — ошибкам в результате принятия неверных решений.
Уловка 14. Если мы поставили парадоксальный тезис и затрудняемся доказать его, тогда предлагаем противнику какой-нибудь другой верный, хотя и не совсем очевидный тезис для того, чтобы почерпнуть из него материал для доказательства. Если же в ум противника вкрадется подозрение и он отбросит этот последний тезис, то надо довести его ad absurdum и тогда торжествовать; если же он согласится с нами, то, следовательно, как бы то ни было, мы сказали нечто разумное и потому можем поискать чего-нибудь другого, или же, наконец, присоединяем еще предыдущую уловку и утверждаем, что таким путем мы доказали свой парадокс. Конечно, это доказывает полное отсутствие стыда, но тем не менее в обыденной жизни встречается очень часто; есть даже люди, которые поступают таким образом совершенно инстинктивно.
Уловка 15. Argumenta ad hominem – аргументация к оппоненту или ex concessis — высказанному им. При утверждении противника необходимо посмотреть, не противоречит ли оно тем или иным образом хотя бы чему-нибудь, что он доказывал, или с чем он согласился раньше. Далее, не противоречит ли оно тезису школы или секты, которую он хвалил и одобрял, деятельности последователей этой секты, хотя бы ныне и не существующих, но только кажущихся, наконец, тому, что он сам делает или не делает.
Например, если противник защищает самоубийство, обязательно надо спросить его, почему он сам до сих пор не повесился, или если утверждает, что Берлин нехороший город и что в нем невозможно жить, спроси его, почему он не уезжает оттуда с первым поездом. Придирку можно найти всегда и во всяком случае.
Уловка 16. Если противник теснит нас обратным доказательством, мы можем спастись каким-нибудь тонким различием, о котором прежде мы не думали, правда, если только предмет допускает двойное значение или двойной случай.
Уловка 17. Если замечаем, что противник попал на аргументацию, при помощи которой может опровергнуть наше положение, мы, не допуская до этого, должны прервать спор и перескочить или перенести его на другое положение, одним словом, устроить mutatio controversiae – подмену тезиса, или сразу начать с чего-либо совсем другого, как будто оно относится к делу и составляет аргумент против собеседника.
Когда диверсия относится так или иначе к thema quaestionis — обсуждаемой теме, то эта уловка совершается с некоторою скромностью; с нахальством же и наглостью, когда диверсия касается единственно самого противника и не имеет никакого отношения к предметам спора.
Например, я хвалил китайцев за то, что у них нет родового дворянства и что должности даются единственно по выдержании экзаменов. Мой противник доказывал, что образование столь же мало способствует получению должностей, как и происхождение (которому он придавал известное значение). Естественно, дело приняло для него дурной оборот; он немедленно сделал диверсию, что в Китае все касты без исключения подвергаются наказанию палочными ударами, поставил это в связь с усиленным чаепитием и в конце концов за то и другое стал ругать китайцев. Если бы кто-нибудь вдался в подробное рассмотрение всего этого, то слишком далеко удалился бы от своего предмета и, безусловно, остался бы побежденным.
С полным бесстыдством ведется спор тогда, когда диверсия совершенно оставляет сущность вопроса и начинается, например, следующим образом: «ведь еще раньше вы также доказывали и т. д.», тогда уже надо приспособляться к лицу, с которым ведется спор, о чем будет сказано в последней уловке. Собственно говоря, это средняя ступень между объясняемым там argumentum ad personam и argumentum ad hominem. Каждый спор, происходящий между людьми, показывает в достаточной степени, насколько эта уловка общая и врожденная. Раз один делает замечания, касающиеся личности, а другой их не опровергает, а в свою очередь обращается к своему противнику с такими же замечаниями, оставляя без ответа те, которые сделаны ему самому, то этим самым он признает их справедливость.
В этом случае он поступает подобно Сципиону, который напал на карфагенян не в Италии, а в Африке. На войне подобного рода диверсия может принести пользу, но в спорах и перебранках она совсем не годится, потому что полученные упреки остаются совершенно не опровергнутыми и посторонний слушатель узнает самые дурные и компрометирующие вещи о той и другой стороне; в спорах употребляется faute de mieux — за неимением лучшего.
Уловка 18. Если противник желает, чтобы мы прямо возразили против того или другого пункта его тезиса, а мы в данный момент не можем ничего ответить подходящего, то мы должны совершенно обобщить предмет и тогда только начать разбивать его.
Например, приходится высказать свое мнение, почему та или другая физическая гипотеза не заслуживает доверия – тогда начинаем говорить о несостоятельности и вообще о несовершенстве науки у людей и как можно длиннее и запутаннее начинаем доказывать это несовершенство. Когда же нам удалось выманить и вытянуть от противника аргументы, с которыми он согласился, не следует спрашивать про заключение, а вывести его самостоятельно и даже, если не хватит того или другого аргумента, должны и его принять за допущенный противником и делать вывод.
Уловка 19. Если замечаем, что противник приводит какой-нибудь фантастический или призрачный аргумент, можем, правда, легко опровергнуть его, разбирая заключающиеся в нем фальшь и фантазию, но чтобы короче и скорее достигнуть желаемого результата, гораздо удобнее ответить таким же ложным и софистическим, прямо противоположным аргументом, так как вся суть не в правде, а единственно в одной только победе.
Например, если противник приводит аргумент ad hominem, достаточно парализовать его обратным аргументом ad hominem (ex concessis).
Уловка 20. Противоречие и запальчивость в споре побуждает только к излишнему преувеличению тезиса. Таким путем мы можем принудить противника к расширению тезиса, который, переходя за границу истины, сам по себе правилен; когда нам удается разбить сделанное таким образом обобщение, будет казаться, что мы опровергнули основной тезис. И наоборот, мы должны беречься, чтобы сами, увлекшись спором, не впали в обобщение или чересчур широкое распространение нашего положения. Часто противник старается сам расширить наш тезис дальше, чем мы это сделали; тогда следует остановить его и ввести спор в известные границы, говоря: «Вот что я сказал, но отнюдь не больше».
Уловка 21. Вылавливание заключения. Выводим из тезиса противника при помощи ложных выводов и искажения понятий такие утверждения, которых в тезисе совершенно нет и которые совершенно противоречат взглядам противника. Но так как кажется, что из его положения вытекают другие, которые находятся в противоречии или между собою, или с общепринятыми истинами, то это сходит за косвенное опровержение, за апагогию и составляет опять применение fallacianon causac ut causac — ошибки в результате принятия неверных оснований.
Уловка 22. Апагогия при помощи инстанции, exemlum in contrarium — противоположного примера. В то время как inductio требует много случаев, чтобы поставить общий тезис, апагогия должна поставить только один случай, к которому тезис не подходит, и, бывает, опровергнуть. Такого рода случай называется инстанцией, exemphim in contrarium — приведением противоположного примера.
