Тишину прорезал слабый звон.
Я поднял глаза. На дороге, огибающей дом, стоял монах, и его фигура в лунном свете казалась размытой и туманной. Он был в черных одеждах и широкополой соломенной шляпе и опирался на посох с четырьмя железными кольцами, иными словами, полностью походил под описание, данное Юмеко. Не сводя с меня глаз, он поднял посох, ударил по тропе… и исчез.
Я осторожно обошел дом, помня о том, что знаки, поданные мертвецами, никогда не стоит оставлять без внимания, и окинул взглядом кладбище.
Оно больше не пустовало.
От него исходил странный бледно-зеленый свет, который освещал десятки трупов, неуклюже расхаживающих между надгробий. Это были голые истощенные существа, с тонкими, как палочки, ногами и руками и круглыми раздутыми животами. Они смутно напоминали людей и ходили сгорбившись или ползали по грязи, словно животные, раскрыв рты, в которых поблескивали изогнутые сколотые зубы.
Гаки.
Я припал к земле в тени от гостевого дома, осознавая свою ошибку. Деревня и впрямь была населена призраками, вот только дело не ограничивалось одним юрэем. Гаки были духами жадных или злых людей, проклятых после смерти и потому испытывавших ненасытный голод. Сколько бы они ни ели, страшный голод не утихал – его невозможно было утолить. Они вызывали скорее жалость, более того, один гаки не мог причинить серьезного вреда, но если эти существа не находили для себя пищи, они делались по-настоящему опасны и бросались на все, неважно, живое или не живое, – лишь бы ослабить мучительный голод.
Наблюдая за тем, как гаки расхаживают между могилами, я почувствовал, что в моих жилах закипает холодная ярость, распаляемая Хакаимоно. Деревенские жители знали. Теперь становились понятны их страхи и опасения. Мы не были «почетными гостями», как нас убеждал глава, – мы были жертвами, которых деревня хотела принести гаки.
Я осторожно сделал несколько шагов назад и вдруг понял, что я не один. Рядом со мной стоял монах и тоже наблюдал за передвижениями гаки, пряча лицо в тени шляпы. Не успел я ничего сделать, как он поднял свой посох. Металлические кольца блеснули во тьме, и монах со стуком опустил посох в грязь. Кольца зазвенели, а металлический гул, напоминавший звук гонга, эхом разнесся в ночной тиши, и все гаки одновременно повернулись ко мне и уставились на меня пустыми пылающими глазами.
Со стонами и оглушительными воплями гаки, перескочив через бамбуковую ограду, поспешили ко мне по склону холма. Я резко отпрянул и убежал в дом. Не обратив внимания на храпящего ронина, я подскочил к Юмеко и схватил ее за руку.
– Юмеко! – Я дернул ее и поставил на ноги. Она широко распахнула глаза и удивленно уставилась на меня. – Вставай!
– Тацуми? Что ты…
Ее вопрос прервал вопль, и на пороге появилось кривое тощее создание. Гаки раскрыл рот, издал оглушительный крик и набросился на нас, растопырив изогнутые, как у хищной птицы, когти. Юмеко ахнула, а я закрыл ее собой, выхватив из ножен Камигороши. Меч пронзил костлявую грудь гаки, раненый дух застонал, забился в конвульсиях и рассыпался клубами черно-зеленого дыма.
– Поднимай ронина! – крикнул я, когда в проем посыпали новые гаки с горящими безумием и голодом глазами. Я встал у порога, выставив вперед меч и перекрывая путь. Хакаимоно, позабыв о ярости, вспыхнул радостью, предчувствуя убийства, и осветил толпу призраков алым светом.
Гаки с воем бросились на меня, обнажив зубы и выставив вперед когти. Я отбивался, отрубая нападавшим руки, ноги и головы, разрезая истощенные тела напополам. Духи, судя по всему, не знали ни чувства страха, ни чувства самосохранения – они отчаянно, с бездумной яростью бросались на мой меч; неуемный голод пожирал их, сводил с ума. Даже если я отсекал гаки руку или ногу, он все равно упрямо шел на меня, размахивая культями, или пытался меня укусить, если я умудрялся отрубить ему обе руки. Уничтоженные духи растворялись бесплотным туманом, но вместо них появлялись все новые. Бесчисленная толпа гаки ломилась в узкие двери гостевого дома. Чей-то коготь таки добрался до моей шеи и оставил на ней глубокую царапину, и от запаха крови толпа духов обезумела еще сильнее.
В нескольких дюймах от меня, прямо над ухом что-то просвистело, и в лоб одного из гаки вонзилась стрела – призрак тут же развеялся дымом. Когда я набросился на следующего духа, у меня между рук пролетела вторая стрела, и гаки с пронзительным воем растворился. В хаосе и пылу битвы я смутно подумал о том, что раз ронин попадает во врага из-за моей спины, то он либо действительно такой меткий и ловкий, либо невероятно везучий.
– Кто это такие? – испуганно крикнула Юмеко позади меня. – Чего они хотят?
– Это гаки! – ответил ей ронин, и еще одна стрела со свистом пролетела у самых моих ребер и вонзилась одному из духов в живот. – Голодные призраки! Договориться с ними нельзя. Эти несчастные твари умирают от голода и готовы сожрать все, включая нас.
Еще один коготь зацепил меня за рукав, проткнув ткань и содрав с руки кожу. Хакаимоно вспыхнул от ярости и ринулся вперед, требуя, чтобы я позволил ему перерезать эту жалкую толпу, но я оставил его ярость без внимания, подавив влияние демона, – в ту минуту я не доверял ни себе, ни мечу.
Нечто крупнее и тяжелее стрелы пролетело мимо моей головы и врезалось гаки в лицо. Призрак отскочил, а на пол шлепнулась большая редька. Не обратив особого внимания на овощ, гаки зарычал и снова набросился на меня. Хакаимоно довольно зашипел, когда меч перерезал щуплую шею. Голова упала на пол, рядом с редькой, подскочила разок и рассеялась дымом.
Еще несколько таких «угощений» пролетело мимо меня прямо в толпу гаки, которые либо не обращали на еду никакого внимания, либо пытались отбить ее в сторону.
– Кажется, традиционная еда их совсем не занимает, – заметила Юмеко, а я стиснул зубы, мысленно пожелав, чтобы мои спутники прекратили швырять предметы в такой близости от моей головы. – Видимо, они хотят сожрать нас.
Над головами у нас послышался громкий шорох, и Юмеко испуганно взвизгнула.
– Окамэ, они лезут через крышу!
– Черт возьми! – Зашипела тетива, и над нами послышался глухой стук и треск – и очередной гаки встретил свой конец.
– Еще лезут! – предупредил ронин, когда над головами у нас разнесся треск соломы, и вниз посыпались стебельки сушеной травы. – Эй, Каге, сколько их там у тебя?
Я разрубил пополам двух гаки, кинувшихся на меня, и бросил быстрый взгляд на толпу призраков в дверях.
– С десяток, – задыхаясь, сообщил я и отскочил, уклоняясь от демона, собравшегося было рассечь мне лицо когтями. – Отвлеки их еще на несколько секунд. И не дай им подобраться к Юмеко!
У меня за спиной послышались новые крики и шипение, но я не сводил глаз с толпы в дверях. Я услышал поспешный топот, ругань ронина и крик Юмеко, от которого внутри все похолодело. Обезглавив последнего гаки, я стремительно обернулся, готовый броситься на защиту моей спутницы в надежде, что не увижу на полу ее безжизненное тело в окружении монстров, рвущих его на куски.
