Я нахмурилась.
– А кто такие шиноби?
– Воины тени. Тайные убийцы. Они всегда нападают неожиданно: могут наброситься сзади и перерезать горло, а могут убить тебя спящего. – Окамэ фыркнул. – Их нанимают на службу все кланы, не верь слухам о чести на поле битвы. Но о шиноби из семейства Каге поговаривают, что они умеют проходить сквозь стены, превращаться в тени… или становиться невидимыми.
– А еще поговаривают, что те, кто болтает о шиноби, внезапно исчезают, – тихим ледяным голосом добавил Тацуми.
– Как же славно, что я не верю в эту чушь.
Со стороны кладбища послышался тихий звон.
Мы обернулись и посмотрели вниз. По кладбищу двигалась призрачная белая фигура монаха; полы его соломенной шляпы и посох покачивались. Фигура скользила между еле волочащих ноги гаки, но они не обращали на нее никакого внимания. Двигался монах медленно, сосредоточенно, оставляя за собой завитки дыма, которые поднимались в воздух. В конце концов монах подошел к огромному кедру и исчез.
– Это он, – шепнула я и посмотрела на воина в черном, стоявшего позади Окамэ. – Тацуми, ты сказал, что можешь провести нас вниз, да так, что нам не придется драться?
Он отошел на шаг назад и мрачно посмотрел на кладбище.
– Да, но есть несколько условий. Чары подействуют, только если мы будем вести себя тихо и незаметно. Любой звук громче шепота, как и любое резкое движение, разрушит иллюзию. Кроме того, нельзя смотреть гаки прямо в глаза, нельзя привлекать их внимание. Так что веди себя тихо, опусти голову и держись поближе ко мне. Справишься?
– А как же я? – шумно поинтересовался Окамэ.
Тацуми окинул его ледяным взглядом.
– Чем больше людей спустятся с холма, тем сложнее мне будет поддерживать действие чар. Я уже и так злоупотребляю лимитом дозволенного, беря с собой одного человека, – а с двоими и подавно ничего не выйдет. Лучше оставайся здесь.
– Пытаешься от меня избавиться, а, Каге-сан? Я ранен. Право, как же будет досадно, если меня сожрут гаки!
Тацуми сощурился.
– Фехтовальщик из тебя неважный, – отрезал он. – Если чары ослабеют и гаки увидят нас, никакой помощи от тебя не будет. Твои жалкие попытки защитить Юмеко этим твоим ножом ничего не дадут, и в итоге вы оба пострадаете.
Окамэ фыркнул.
– Не нужно меня оскорблять, Каге-сан. Я не вправе требовать сатисфакции, но вот обидеться вполне могу. И, кажется, уже обиделся.
– А вот лучник из тебя неплохой, – продолжил Тацуми, оставив слова ронина без внимания. – Если чары рассеются и гаки нападут на нас, с твоей стороны будет куда осмотрительнее оставаться на почтительном расстоянии и прикрывать наше отступление. В худшем случае ты сможешь убивать гаки до того, как они доберутся до нас, и мне тогда не придется заботиться о том, чтобы защитить тебя и Юмеко.
– Что ж… Разумное зерно в этих словах есть, как ни больно мне это признавать, – заметил Окамэ, со вздохом скрестив руки на груди. – Ну ладно. Идея мне не особо нравится, но о магии я знаю не больше, чем об икебане
[37]. Я останусь здесь и буду засаживать стрелы в черепушки всем гаки, какие только посмеют к вам приблизиться. Юмеко-тян… – Он кивнул мне и улыбнулся. – Удачи. Пожалуйста, не дай им тебя сожрать – с тобой моя жизнь только-только стала по-настоящему интересной!
– И ты тоже будь осторожен! – велела я и повернулась к самураю. – Что ж, Тацуми, я готова. Что я должна делать?
Он вновь заколебался, но потом вытянул руку ладонью вверх.
– Нам надо соединиться, – сказал он, и в животе у меня взлетело облако бабочек. – Чары окутают нас обоих, но они не рассчитаны на группу людей. Если мы разъединимся, гаки увидят тебя, так что не отпускай мою руку что бы ни случилось.
Я кивнула, тихо вздохнула и вложила свою ладонь в его. Рука у него оказалась грубой, покрытой мозолями, но пальцы, переплетающиеся с моими, были на удивление длинными и тонкими, почти изящными. Сердце застучало быстрее, а бабочки в животе закружились еще неистовее и оживленно забили крыльями.
Тацуми застыл в полной неподвижности, глядя на наши соединенные руки и словно борясь с инстинктивным желанием отшатнуться. Я всмотрелась в его лицо и заметила, что в его фиолетовых глазах вспыхнуло какое-то чувство – были в них и тень неуверенности, и нешуточный страх. Но через мгновение его лицо приняло невозмутимое выражение. Ледяная маска вернулась на место. Он поднес к лицу два пальца другой руки, прикрыл глаза и пробормотал заклинание, которое я не разобрала.
Волна энергии, исходящая от Тацуми, пронеслась в воздухе. Она закружилась вокруг нас, ласковая и прохладная, заглушая звуки и затемняя тени. Где-то в стороне тихо ругнулся Окамэ. Я почувствовала себя очень странно, казалось, тело утратило плотность, и свет луны, льющийся с небес, пронзает меня насквозь.
Тацуми открыл глаза. Сияющие фиолетовые зрачки уставились на меня, но я не могла разглядеть в них своего отражения.
– Пойдем, – прошептал он. – Не забудь: держись как можно ближе, не смотри на гаки и не отпускай мою ладонь. Готова?
Я кивнула и крепче сжала его руку. Он развернулся, и мы вместе направились к кладбищу по узкой извилистой тропе.
Среди могил возвышалось несколько старых деревьев – кедров, сосен. Как только мы добрались до входа на кладбище, Тацуми нырнул в сторону от тропы – в тень от высоких деревьев. Гаки, пошатываясь, бродили между надгробиями; я шла с опущенной головой, но видела их боковым зрением, видела их обнаженные, раздутые тела, нелепо поблескивающие в лунном свете. Сердце в груди гулко заколотилось, но призраки, как и предсказывал Тацуми, обращали на нас не больше внимания, чем на падающие листья, несмотря на то что несколько гаки проскользнуло в пугающей близости от нас. Один раз Тацуми резко прижал меня к дереву, и мы оба вжались в его шершавую кору, когда ствол обогнул один из гаки, едва не столкнувшись с нами. На несколько мгновений призрак задержался рядом с деревом, прерывисто и хрипло дыша и оглядываясь – он будто чувствовал, что рядом кто-то есть. Я покрепче сжала рукоять кинжала танто и зажмурилась, не смея шевельнуться и даже вздохнуть. Сердце громко стучало в груди, я старалась держаться как можно дальше от Тацуми, надеясь, что он не заметит лакированный ящичек, спрятанный у меня под фуросики. Если он найдет Драконий свиток прямо сейчас, кладбище, полное голодных призраков, станет меньшей из моих бед.
Наконец шаги гаки затихли, и Тацуми заметно расслабился.
– Идем, – шепнул он мне, и мы отделились от ствола и пошли мимо могил.
Когда мы пробирались между двумя соснами, краем глаза я заметила какое-то свечение, резко остановилась и схватила Тацуми за рукав.
– Тацуми-сан, – прошептала я. – Кажется, я вижу монаха! Вон он!
Воин посмотрел туда, куда я указывала. На противоположном краю кладбища в тени огромных кедров возвышалось одинокое надгробие. Луч лунного света пробивался сквозь ветки, освещая могильную плиту и поблескивая на посохе с металлическими кольцами.
