– Могила монаха, – прошептала я, наблюдая за тем, как от надгробия отделилась призрачная сияющая фигура. Монах-юрэй, по-прежнему в соломенной шляпе и с железным посохом, поймал мой взгляд и удивленно поднял призрачную бровь.
– Он нас видит! – прорычал Тацуми.
Послышался пронзительный вопль, от которого у меня заледенела кровь в жилах, и один из гаки перескочил через ближайшее надгробие и застыл, распахнув пасть, словно бешеный волк. Тацуми резко обернулся, выхватив Камигороши, и рассек тщедушное тело, при этом он отпустил мою руку, и я явственно ощутила, как рассеивается волшебство и растворяются чары – словно обрывается тонкая паутинка, в которую попали камнем. Все гаки, что были на кладбище, повернулись к нам; их глаза горели голодным огнем, а воздух наполнился шипением и воплями.
Тацуми выступил вперед. Алый свет Камигороши, холодный, как и взгляд воина, залил ближайшие надгробные камни.
– Иди, – приказал он, размахивая мечом. – Поговори с монахом. Я задержу их.
Я подняла взгляд на приближающихся гаки, разрываясь между желанием поскорее побежать к монаху и выхватить мой танто и броситься в битву вместе с Тацуми. Внутри вспыхнула лисья магия, и пальцы у меня защипало. Я подумала, остановит ли призраков шар лисьего пламени (пусть ради этого и придется показать свою истинную природу)?
Когда один из гаки подобрался к нам слишком близко, в воздухе позади него что-то просвистело и с силой ударило чудовище в спину. С душераздирающим стоном гаки повалился вперед – из шеи у него торчал наконечник стрелы, – и растворился в облаке зеленого тумана. Следующий гаки завалился набок, на ближайшее надгробие, третий упал прямо в грязь, беспомощно взмахнув конечностями, а затем исчез без остатка.
– Окамэ, – выдохнула я, бросив взгляд на вершину холма. Не успела я разглядеть на крыше дома стройную фигуру, как еще один гаки с воплем рухнул в траву. Тацуми терпеливо ждал, пока первая волна нападавших подберется поближе, опустив руку с мечом вдоль тела.
– Юмеко. – Голос у него был до мурашек спокойный, но я уловила в нем поистине страшные нотки, отголосок кровожадности, которую Тацуми едва удавалось сдерживать. – Иди же.
И я пошла.
Я огибала надгробия и петляла между каменными статуями в поисках сияющего белого призрака. Он ждал меня в тени деревьев, терпеливо возвышаясь рядом с собственной могилой, и на его бледном лице застыло озадаченное выражение. Я нырнула за ближайшее надгробие, прячась от гаки, и поморщилась, когда его ногти оставили на камне четыре белые царапины. Гаки обошел могилу и собрался было кинуться на меня, хищно расставив длинные когти, но в воздухе просвистела стрела и вонзилась ему в шею. Гаки с воплем превратился в дым и развеялся, а я поспешила дальше.
Судорожно ловя губами воздух, я пробежала мимо последней могильной плиты, обогнула дерево и застыла перед прозрачной фигурой в белом.
– Что ж… – Голос монаха походил на порыв ледяного ветра, на тихий отзвук давно забытого чувства. Его лицо то бледнело, то проступало четче, напоминая отражение в воде, в которую бросили камешек. – Эта ночь воистину полна сюрпризов. Здравствуй, лисичка. Что же привело тебя на мою одинокую деревенскую окраину?
Я медленно втянула воздух, нисколько не удивившись тому, что он знает о моей истинной природе. Манерой речи он совсем не походил на онрё, жестокого духа мести, о котором рассказывал Тацуми. Голос у него был спокойный и даже приятный – и, может, немного грустный.
– Konbanwa, юрэй-сан, – начала я. Позади послышался громкий вопль, вспыхнул алый свет. Тацуми всеми силами отвлекал гаки, как и обещал. – Ой… ничего, что я называю вас «юрэй-сан»? – испуганно уточнила я. – Я еще никогда не разговаривала с призраками.
Его чуть затуманенное лицо слегка нахмурилось, но вид у него был скорее озадаченный, чем рассерженный. Я поспешно продолжила, испугавшись, что он обиделся.
– Прошу, послушайте, господин монах, – взмолилась я, соединив ладони и поклонившись ему, – жители деревни немало пострадали от рук их же близких. Я пришла просить у вас, чтобы вы сняли с них проклятие. С вами и впрямь обошлись тогда очень дурно, но никто из ныне живущих крестьян не виноват в вашей смерти. К тому же это, наверное, невероятно скучно – слоняться туда-сюда призраком. Наверняка ведь ваша жажда отмщения уже утолена!
– О, лисичка. – Призрак монаха поклонился мне. – Если бы я только мог. Я ведь вовсе не хотел карать деревню таким мощным проклятием. Я просто… был очень зол. Впрочем, я давно утратил счет времени, годы слились воедино. Я уже не помню, как давно проклял эту деревню за жадность и умер с требованием мести на устах. Теперь я хочу одного: добраться наконец до Мэйдо или другого места, где суждено упокоиться моей душе.
Еще несколько гаки с душераздирающими воплями встретили свою смерть от меча Тацуми. И все же от могил поднимались зловещие зеленые огоньки, медленно приобретая форму новых голодных призраков. Я почувствовала, как волосы на затылке встали дыбом, а юрэй будто ничего и не заметил.
– Увы, проклятие удерживает меня в этом мире, – продолжил он. – Я не могу покинуть его, пока не снимут проклятие, но сам я развеять его не могу. А может, и могу, вот только позабыл как. – Его плечи поникли, а призрачная ладонь закрыла лицо. – Я устал, – прошептал он. – Устал от этих бесконечных скитаний, от того, что не могу покинуть несчастную деревеньку, от того, что вечно окружен чудовищами, которых сам привел в этот мир. Я постоянно наблюдаю за крестьянами в надежде на то, что однажды кому-нибудь хватит смелости победить проклятье, но они боятся даже подойти к кладбищу. Я их, конечно, не осуждаю. – Он бросил взгляд на небо. Над верхушками деревьев забрезжил бледно-розовый свет. – Вот-вот рассветет, – проговорил он. – Тогда гаки исчезнут еще на месяц, а я продолжу скитаться по деревне.
Внутри меня вспыхнуло отчаяние.
– Неужели ничего нельзя сделать? – спросила я.
Призрак покачал головой и поглядел на меня – смиренно, печально.
– Кицунэ, тебе хватило храбрости на то, чтобы прийти сюда, – проговорил он, чуть отпрянув. – Но ты не из этой деревни и потому не можешь уничтожить проклятие. Если его вообще можно уничтожить…
– Omachi kudasai
[38]! – отчаянно выкрикнул звонкий голос у меня за спиной.
Я обернулась и увидела, что через кладбище к нам несется человек, сжимая что-то в руках.
– Прошу, подождите! – снова крикнул он, и я с удивлением узнала главу деревни. Он-то что здесь делает? – Прошу… – вскричал он, и его голос привлек внимание гаки. – Прошу, господин монах, выслушайте меня.
Один из гаки с рычанием кинулся к нему. Взобравшись на надгробие, он собрался было накинуться на главу деревни, но ему в спину вонзилась стрела, и гаки с воем рухнул на землю. Когда глава пробегал мимо Тацуми, один из голодных призраков бросился в его сторону, обнажив когти. Меч Тацуми со звоном рассек призрака пополам, но ногти гаки успели оставить глубокую рану на шее мужчины. Глава деревни пошатнулся и едва не упал, но устоял на ногах и продолжил путь.
