Единственный университетский город, который, по всей видимости, стал исключением из правил, – это Виттенберг; но там был один профессор, который обеспечил успех печати, и это место не встречается в анналах истории книгопечатания ни до, ни после того, как с Виттенбергским университетом был связан Мартин Лютер. Фактически Виттенберг, можно сказать, отчасти обязан своей славой одному промаху прозорливого нюрнбергского печатника Антона Кобергера – когда он в кои-то веки отклонил предложение Лютера стать его издателем.
Церковь и особенно монашеские ордена и конгрегации с их разветвленными связями тоже служили легкими путями для распространения нового искусства, не зависящими от политических границ. Когда в 1463 году два печатника, Свейнхейм и Паннарц, отправились в бенедиктинское аббатство в Субьяко возле Рима, чтобы открыть первую типографию за границами Германии, скорее всего, они ехали через Аугсбург, так как аугсбургское аббатство Святых Ульриха и Афры поддерживало тесные связи с Субьяко (которое, между прочим, населяли главным образом германские монахи). Оба аббатства отличались великолепными скрипториями и книжным рвением, и именно в аббатстве Святых Ульриха и Афры несколько лет спустя открылась первая аугсбургская типография. Так как субьякское аббатство находилось под началом великого испанского кардинала Торквемады, для обоих печатников было вполне естественным шагом вскорости перебраться в Рим. Позднее их литературный советник Джованни Андреа Бусси получил в награду епископство на Корсике; а Свейнхейм – место каноника в храме Святого Виктора в Майнце (1474).
Однако крыши монастыря и покровительства князя церкви было недостаточно, чтобы поддерживать стабильное производство и продажи. Интеллектуальный импульс и экономическая мощь давно уже перешли к мирянам. Именно крупные города и промышленно-коммерческий мир и стали главным местом книжного производства.
В Северной Европе сеть международной торговли, раскинутая ганзейскими городами от России до Англии и от Норвегии до Фландрии, предоставила удобные возможности для ремесла печатника. По торговым путям, проложенным южногерманскими купцами в Милан и Венецию, Лион и Париж, Будапешт и Краков, теперь пошли печатники и книготорговцы. Самый первый печатник после Гутенберга – Иоганн Фуст умер в 1466 году в Париже, куда уехал по делам. Великая торговая компания Равенсбурга, обладавшая буквальной монополией на торговлю с Испанией, способствовала появлению типографий в Валенсии, Севилье, Барселоне, Бургосе и других испанских городах; а один из ее эмиссаров Хуан (Ганс) Кромбергер из Севильи доставил книгопечатание в Новый Свет, когда в 1539 году отправил печатный станок в столицу тогдашних испанских колоний в Мексике.
Германия
К концу XV века типографии появились примерно в шестидесяти немецких городах. Но лишь дюжина из них добилась известности в этой области, и их притягательность для печатников полностью основывалась на положении в экономической жизни империи. Майнц и Бамберг, видевшие славу самых первых типографий, вскоре выбыли из гонки; хотя там и находились столицы епископств, в экономическом смысле они не играли важной роли. Их место в Южной Германии заняли Базель, Аугсбург, Страсбург и прежде всего Нюрнберг, богатейшие германские центры международных банков и торговли; а в Северной Германии города – члены Ганзейского союза или связанные с ним, в первую очередь Кёльн, Любек и Брюгге.
Страсбург. Страсбург, по-видимому, извлек пользу от присутствия первых работников, при чьей помощи Гутенберг проводил свои первые опыты, прежде чем вернулся в Майнц около 1445 года. Это объяснило бы определенные примитивные качества продукции, вывезенной первым страсбургским печатником Иоганном Ментелином. Типограф из него вышел небрежный, а вот предприниматель – очевидно, ловкий. Первой он выпустил Библию, которая вышла в 1460 году и составила прямую конкуренцию Майнцу; однако в то время, как 42-строчная Библия занимала 1286 страниц, Ментелину удалось уложить свою работу в 850 страниц, таким образом сэкономив около трети бумаги. В его следующей книге снова проявилось здравое коммерческое чутье. Это была первая Библия, отпечатанная на немецком языке или вообще на каком-либо живом языке, и, хотя ее переполняли грубейшие школьные ляпы, тем не менее ее текст оставался стандартным для всех немецких Библий вплоть до Лютера.
Ментелин был и первым пропагандистом нового искусства, сознательно распространяя его среди мирян, и его примеру последовали другие страсбургские типографы. Ментелин опубликовал «Парцифаля» и эпическую поэму «Титурель» Вольфрама фон Эшенбаха (обе в 1477 году), вероятно, по настоянию своего патрона, епископа Рупрехта, который еще раньше заказывал подобные рыцарские романы у переписного заведения Дибольда Лаубера в Хагенау. После смерти Ментелина (1478) в Страсбурге продолжали выходить другая средневековая и современная на тот момент поэзия, народные легенды, переводы Библии, проповеди и тому подобные популярные книги и брошюры. Адольф Руш, один из зятьев Ментелина, которые все были печатниками, познакомил Германию с римскими шрифтами. Первые страсбургские фирмы процветали до середины XVI века: Иоганна Прюсса, трудившегося с 1482 по 1510 год, сменил его сын-тезка, который продолжал отцовское дело до 1546 года. Большинство их книг предназначалось для народного потребления, но Мартин Флах, работавший с 1487 по 1500 год, предпочитал богословские труды на латыни. Его вдова отдала дело своему второму мужу Иоганну Кноблауху, который ко времени своей смерти в 1528 году успел отпечатать около трехсот книг; их сын, Иоганн-младший, продолжал работать в типографии до 1558-го. Мартина Шотта, еще одного зятя Ментелина, трудившегося с 1481 по 1499 год, сменил его сын Иоганн, который продолжил дело до 1548 года. Вторая четверть XVI века была расцветом страсбургских типографий, которые с пылом погрузились в религиозную войну на стороне лютеранской Реформации. Однако один печатник, сохранивший верность старой церкви, Иоганн Грюнингер, выпустил главный ударный труд католического лагеря – «Экзорцизм великого лютеранского глупца» Томаса Мурнера (1522).
Базель. В то время как Страсбург с самого начала находился в первых рядах популярного книгоиздательства, Базель прославился как центр печати благодаря высокому качеству своей ученой книжной продукции. Сюда новое искусство привез ближайший ученик Гутенберга, некий Бертольд Руппель, который в 1467 году закончил editio prin-ceps – первое издание «Моралий на книгу Иова» святого Григория Великого, самый популярный из комментариев на книги Библии. Слава Базеля началась с того, что в 1477 году там открыл свою типографию Иоганн Амербах (1443—1513). Ученик Иоганна Хейнлина в Сорбонне, где он получил степень магистра искусств, Амербах сделал печать средством распространения христианского гуманизма своего учителя. Сам ученый и эстет, он заботился о том, чтобы его издания не только набирались со всяческой дотошностью, но и внимательно и точно редактировались и исправлялись. Его главным советником был Хейнлин, переехавший из Парижа в Базель. Его отношения с Амербахом очень походили на отношения «литературного директора» современной фирмы, который дает рекомендации в выборе литературы для издательства и присматривает за печатью его важнейших публикаций. Другие профессора Базельского университета также служили Амербаху редакторами и корректорами.
