Рядом вздохнул Дима, а затем накинул мне на плечи свою кожанку:
— Умница-отличница, а о такой ерунде не подумала.
Я неловко пожала плечами и спрятала лицо в высоком воротнике чужой крутки. И поймала себя на том, что улыбаюсь. Счастливо и безмятежно.
Определенно идея расслабиться и пусть все идет, как идет, была хорошей.
— Пойдем? — спросил он.
— Ага, — коротко отозвалась я, принюхиваясь к пропахшей мужским парфюмом кожанке.
Ночной воздух прочищал голову, и пришла неловкость. Мы молча шли по обочине, не глядя друг на друга. Казалось, то, что произошло в клубе, изменило между нами все, и теперь ни ему, ни мне не понятно, как выстраивать общение дальше. Быть может мы…
— Вообще ты мне должна, — внезапно выдал этот кадр, спуская меня с небес на землю.
— Это еще почему? — недовольно выдохнула я, мысленно посетовав, что придумала себе черт-те что.
— Я дал себе слово, что больше танцевать не буду, — невозмутимо просветили меня.
— И что? — фыркнула я и небрежно повела ладонью в воздухе. — Я виновата, что тебе вперлось участвовать в этом конкурсе? Если у тебя память отшибло, напоминаю: ты меня в это втащил. Так что ничегошеньки я тебе не должна, — не сдержалась и показала искоса поглядывающему на меня парню язык.
Дима расхохотался, запрокинув голову, а затем с напускным упреком произнес:
— Как ты себя ведешь, ай-яй-яй! А еще старшекурсница.
— Кто бы говорил, — насмешливо сощурилась я. — Вот ты для первокурсника слишком борзый.
— Что есть, то есть, — неожиданно не стал спорить он и замолчал.
Но неловкость канула в Лету, рассеянная непринужденным разговором и взаимными подколами. Я взглянула вперед — до стоянки у торгового центра, откуда нам приветливо мигали шашечки такси, осталось всего ничего.
— Почему ты дал слово не танцевать? — спросила я. — Странно слышать это от человека, который по сути полжизни потратил на танцы.
— Считай это юношеским упрямством, — пожал плечами. — Из бальных меня переманили в хип-хоп, мне все нравилось, но… В конце десятого класса, как раз перед соревнованиями, я получил травму колена и не смог участвовать. Моя команда выступила без меня и выиграла. Глупо, наверное, но это был громадный удар по моему самолюбию, что они справились и без меня. Так что я пообещал, что больше не буду танцевать.
— И правда глупо, — не удержалась я.
— Вот кто бы говорил, а? — Дэймон ткнул мне пальцем в лоб, а затем остановился у одной из машин и открыл дверь: — Садись.
Я без вопросов залезла на заднее сидение. И вот чего точно не ожидала, так это того, что «хакер» сядет следом. Кажется, я до этого момента не воспринимала всерьез его «до дверей провожу».
— Хм, — очень глубокомысленно выдала я, не понимая, как себя вести.
На меня посмотрели крайне весело, но комментировать не стали, и на том спасибо. Я назвала водителю адрес и торопливо завела разговор исключительно, чтобы сгладить свою оплошность:
— Вернемся к танцам… И что, ты ни разу не хотел вернуться?
— Иногда бывало. Но я тогда сосредоточился на гитаре, а то все руки не доходили, и вопрос танцев отпал сам собой.
— Какой ты непостоянный, — пробормотала я, слегка обескураженная таким подходом к жизни.
— Да нет, не сказал бы, — не согласился со мной Дима. — Просто я привык брать от жизни все и сразу, не пытаясь ограничиваться чем-то одним. В конце концов, юность коротка, нужно успеть все, чтобы потом не жалеть.
— Как интересно, — пробормотала я едва слышно.
— Что? — непонимающе посмотрели на меня.
— У нас с тобой совершенно противоположные подходы к жизни, — слегка отстраненно проговорила я. — Ты стремишься ухватить все от сегодняшнего дня, я же это сегодня приношу в жертву завтрашнему.
— Но так же нельзя! — с искренним негодованием воскликнул «хакер». — Ты теряешь столько всего в погоне за тем, что может оказаться совершенно не таким, как ожидаешь. Нужно брать от жизни все, — твердо закончил он.
— Разменять юность на всякие приятные мелочи, а потом остаться только с воспоминаниями о них? — я повернулась и серьезно посмотрела на него. — Знаешь… Я не осуждаю никого за его личный выбор, но что касается меня… У меня перед глазами был яркий пример того, как человек прожигает свою молодость, а затем остается у разбитого корыта.
«Хакер» таращился на меня с непередаваемым выражением лица несколько минут. И под его взглядом я стушевалась и сто раз пожалела, что вообще выдала что-то настолько откровенное. И кому?! Какому-то первокурснику, которого я знаю без году неделю?! Совсем ты с ума сошла, Лина…
— Ладно, я понимаю твои мотивы, — тяжело выдохнув, сказал он и поднял ладони. — Но! Не обязательно зарываться в учебу по уши. Можно же совмещать и успевать все.
Я лишь неопределенно пожала плечами, не желая развивать эту тему дальше.
— Понятно, — обронил, не дождавшись от меня словесного ответа, и откинулся на спинку сидения. — Будем это… исправлять.
— Что? — вытаращилась я на него.
— Ничего, ничего, — невинно улыбнулись мне.
— Ты мне не брат, что бы меня воспитывать, — на всякий случай сказала я.
— Я и не собирался тебя воспитывать, — качнул головой Дима.
— Смотри мне, — проворчала я.
Некоторое время мы молчали. Я рассеянно пялилась в окно, отмечая, что мы почти приехали. Меня вдруг обуяло непривычное волнение.
Как он будет себя вести? Как вести себя мне? Что если он рассчитывает… ну, там, на поцелуй, например… А-а-а, за каким чертом я вообще об этом всем думаю?!
— Где остановить? — тихо спросил таксист.
— Вон у той лавочки, — присмотревшись, отозвалась я.
И чуть не ойкнула, когда за мной из машины выбрался и Дэймон, попросив водителя подождать. Я настороженно замерла, не понимая, как мне стоит поступить.
— Теперь я знаю, где ты живешь, — усмехнулся он, засунув руки в карманы.
— И что? — вскинула я бровь и почему-то моментально успокоилась.
— Да ничего, — пожал плечами и вдруг вздрогнул. — Бр-р-р, все же ночи уже холодные…
— Точно! — я легонько стукнула себя по лбу и принялась стаскивать крутку. — Забыла вернуть…
— Подожди, — он потянулся и перехватил мои руки.
Я, затаив дыхание, медленно подняла глаза, ощущая, что сердце начало стучаться быстрее.
Что он?..
— Простудишься, — мягко улыбнулся Дима. — Отдашь в понедельник.
— Нет уж, — покачала я головой и отстранилась. — Тащить ее в универ… Раз ты такой принципиальный, пошли к подъезду, я там тебе отдам.
