— Да, — ответил он.
— Итак… — Донна поджала губы. — Есть какие-нибудь предложения относительно того, кто будет выступать в качестве ответственной стороны?
Все правильно. Страховка за причиненный ущерб покроет лишь часть медицинских расходов.
— Пишите мое имя, — распорядился Калеб. — По крайней мере, пока мы не свяжемся с кем-либо из членов ее семьи.
Вот так просто и обыденно он предъявил на нее права.
Калеб знал, что отныне, когда он будет патрулировать пристань или заглянет в ресторанчик Антонии на чашечку кофе, за его спиной начнутся понимающие подмигивания и перешептывания, а ему самому придется выслушать ехидные подначки и преувеличенно невинные вопросы.
Но пока к Мэгги будут относиться как к девушке местного шефа полиции, она, во всяком случае, окажется под негласной защитой сплоченного и дружного населения острова. Такие новости могут даже доставить несколько неприятных минут тому сукину сыну, что набросился на нее на пляже.
По крайней мере, Калеб на это надеялся.
— Что ж… — Донна положила на стол папку с зажимом и улыбнулась Мэгги. — Давайте теперь осмотрим вас.
Девушка оцепенела и напряглась, но позволила доктору пропальпировать рану на голове и посветить в глаза крохотным фонариком.
Калеб вдруг поймал себя на том, что в нетерпении подался вперед, и смущенно отпрянул назад, в угол. Вот уже много месяцев он изо всех сил старался стать здесь своим, почувствовать себя дома. Стать частью здешней жизни. А теперь ему приходилось прилагать усилия для того, что соблюсти профессиональную дистанцию и отстраниться от происходящего.
— М-м… — пробормотала Донна.
К черту отстраненность и безразличие!
— Что-то не так? — спросил Калеб.
— У нее увеличены зрачки.
— Это плохо?
Донна издала еще один неопределенный звук.
— Они реагируют на свет. И эта реакция симметрична. — Она опять посветила своим крошечным фонариком, вгляделась в глаза Мэгги, снова посветила. — Но это… словом, это странно.
Мэгги, ослепленная, несколько раз моргнула.
— С моими глазами все в порядке.
— Ничего не расплывается? — обеспокоенно поинтересовался Калеб. — Не двоится?
— Нет, — огрызнулась Мэгги.
Донна метнула на него очередной раздраженный взгляд.
Калеб поспешно закрыл рот и сунул руки в карманы, а доктор тем временем продолжала осмотр. Рот. Горло. Запястья. Руки. Грудь. Бедра. Все части тела Мэгги, которых он касался и которые ласкал… Он поднял голову и уставился на звуконепроницаемую цветную плитку, которой был выложен потолок. Потом заставил себя перевести взгляд на Мэгги, сидевшую на кушетке.
Донна осматривала ее ноги. Она растопырила ей пальцы, словно искала следы от уколов, и замерла.
Донна не стала возражать, ограничившись тем, что сделала очередную пометку в своем бланке.
— Хорошая моторная реакция. А теперь я попрошу вас подвинуться на край кушетки и лечь.
Калеб инстинктивно втянул живот, защищая пах. Он знал, что должно было сейчас произойти. Проклятье, он же своими руками доставал из багажника медицинский набор для проверки на предмет изнасилования!
Мэгги уставилась на Калеба.
— Зачем?
Он скорее предпочел бы оказаться в глухом переулке с перспективой получить пулю в спину, чем встретить этот темный, настороженный взгляд.
— Я должна произвести вагинальный осмотр, — пояснила Донна.
— Чтобы оценить полученные тобой повреждения, — подхватил Калеб.
Как будто от этого вторжение в ее тело и личную жизнь обретало видимость законного и даже необходимого нормального действия.
— Это должно помочь мне?
Он хотел в это верить. Должен был верить.
— Это поможет тебе, — ровным голосом заявил он, — и поможет мне поймать того, кто так поступил с тобой.
Мэгги склонила голову к плечу, не сводя с него глаз.
— Ты хочешь этого?
Нет, он этого не хотел. Он не хотел, чтобы кто-нибудь еще прикасался к ней. Никто, кроме него.
Руки, засунутые в карманы, сжались в кулаки.
— Да.
Она неловко приподняла плечо, соглашаясь, а потом послушно опустилась на кушетку. Когда она пошевелилась, бумажное платье скомкалось под ней.
Рядом на столе стоял открытый медицинский набор для освидетельствования на изнасилование, и в нем ровными рядами выстроились пузырьки, флаконы и предметные стекла. Калебу еще никогда не доводилось присутствовать при вагинальном осмотре. Его бывшая жена, Шерили, даже не упоминала в разговоре с ним о своих визитах к гинекологу, ограничиваясь одними лишь жалобами.
У мужчин все легко и просто. Ты не представляешь, что это такое.
Она была права.
Калебу уже доводилось расследовать случаи изнасилования в Портленде. Но тогда он ждал за занавеской в крохотном медицинском кабинетике, чтобы заполучить в свое распоряжение улики и допросить пострадавших. Нет, они вовсе не были ему безразличны. Он беспокоился о них и переживал вместе с ними. Но до сих пор его не вынуждали присутствовать при повторном надругательстве над их телами и достоинством. До сего времени ему не было нужды представлять, каково это — лежать на спине с раздвинутыми ногами, пристегнутыми металлическими захватами, и чувствовать, как кто-то чужой и незнакомый возится у тебя между бедер.
Ему становилось не по себе все больше, пока он смотрел, как Донна брала мазки и вводила зонд. Мэгги выдержала осмотр в стоическом молчании, ее затуманенные глаза были полузакрыты.
Может, все-таки стоило отвезти ее в больницу на материке, подумал он теперь, когда стало уже слишком поздно. Ей бы ввели успокоительное. Рядом с ней обязательно остался бы кто-нибудь, опытная медсестра или адвокат, кто держал бы ее за руку и утешал. Кто сделал бы все то, чего не смог сделать он, Калеб.
Мэгги резко вздохнула и схватила его за руку.
Растерянный и смущенный, он смотрел на ее руку, на тонкие белые пальцы с коротко подстриженными ногтями, лунки которых блестели, как морские раковины на пляже. Запястья ее покрывали красные и фиолетовые пятна.
Она же сопротивлялась, вспомнил Калеб. Лежа на песке, извиваясь под ним и стараясь освободиться. И ему пришлось силой удерживать ее.
В груди у него зашевелилось чувство вины.
Калеб бережно накрыл маленькую ладошку своей рукой. Как она терпит его прикосновения? Но Мэгги не отдернула руку и не отпрянула.
Он ласково провел по ушибу большим пальцем.
— Ну вот, все в порядке. — Донна отвернулась от раковины, держа в руках расширитель. — Я хочу, чтобы вы постарались расслабиться.
