Калеб отнес их покупки в кассу.
Чек им пробивала Джейн Айви, и ее каштановый перманент буквально подрагивал от возбуждения. Она носила все те же каштановые туго завитые химические кудряшки — может, даже и тот же самый джемпер, — что и двадцать лет назад, когда Калеб забегал к ней в магазинчик по дороге из школы. Вот почему он вернулся домой. Из-за ощущения продолжения нормальной жизни. Чувства общности. И сопричастности.
— Какой кошмар случился прошлой ночью, шеф! — приветствовала она его.
— Зовите меня Калеб, прошу вас.
— Не знаю, что станется с бизнесом, если люди перестанут чувствовать себя в безопасности, отдыхая здесь.
Он попытался успокоить и приободрить ее.
— Не думаю, что прямо сейчас вам нужно беспокоиться об этом.
— Просто большинство людей приезжают в Край Света именно для того, чтобы убежать от всего этого.
— Всего чего?
— Насилия. — Она метнула на него быстрый взгляд. — Разумеется, вам-то как раз к нему не привыкать, учитывая, что вы приехали из Портленда.
В ее представлении город на другой стороне залива ничем не отличался от Лас-Вегаса. Или Содома с Гоморрой.
— Куда бы вы ни поехали, люди остаются практически одними и теми же, — ответил Калеб. — Преступления тоже.
— И все-таки… у нас никогда не случалось ничего похожего, пока шефом полиции оставался Рой Миллер. — Она боязливо ткнула в пачку презервативов. — Это вы тоже покупаете?
А вот иногда то, что все вокруг знали друг друга как облупленные, могло причинить серьезные неприятности.
— Да, мэм. Я уже слишком стар для того, чтобы воровать их с полок, как проделывал когда-то.
— О, вы так никогда не поступали, — уверенно возразила Джейн. — Это она? Та девушка, на которую напали?
Калеб проследил за ее взглядом и увидел Мэгги, которая медленно продвигалась по проходу, где продавались брелоки для ключей с надписью «Остров Мэн», толстостенные бокалы для виски и коктейлей, а также упакованные в целлофановую обертку раковины из Флориды.
Она выглядела здесь совершенно не к месту. Синее платье Люси безобразно окутывало ее прекрасное тело, но матово-бледная красота девушки светилась в этом неряшливом магазинчике подобно луне, свет которой пробивается сквозь облака.
— Ее зовут Мэгги, — пояснил Калеб.
— Бедняжка! — откликнулась Джейн. — Она ведь нездешняя, не так ли?
Мэгги остановилась перед витриной с дешевыми коралловыми ожерельями — из тех, что подростки покупают себе на каникулах. Глаза у нее были потерянными и мертвыми.
Сердце Калеба едва не разорвалось от жалости.
— Я возьму его, — сказал он. — Ожерелье.
— Какое именно?
— Не имеет значения. — Любое, которое сумеет изгнать печаль из ее прекрасных глаз и унять боль у него в груди. — Какое она захочет. Включите его в счет.
Он заплатил за одежду, презервативы, ожерелье и направился к Мэгги, которая на этот раз замерла перед проволочной клеткой с крабами-отшельниками, ютившимися в безвкусно-аляповатых раковинах.
Калеб легонько коснулся ее руки.
— Увидела еще что-нибудь, что тебе нравится?
Она обернулась к нему. Лицо ее побледнело еще больше, губы дрожали.
— Нет. Почему они здесь? Почему их держат здесь, как в ловушке?
— Их держат для продажи. Туристам.
— Они не едят их?
— Нет. Крабы являются… чем-то вроде домашних любимцев, наверное, так будет точнее всего. Сувенирами.
— Это ужасно. Их среда обитания слишком суха.
Судя по голосу, Мэгги действительно была очень расстроена.
— Э-э… это же сухопутные крабы, — напомнил ей Калеб.
— Я знаю, кто они такие. — Голос у нее окреп и стал громче. Джейн бросила в их сторону любопытный взгляд. — Но они же умирают. Ты должен остановить это.
Проклятье!
— Дело в том, что магазин не нарушает законов.
— Их нужно отпустить на волю.
Если на то пошло, он был целиком и полностью согласен с ней. Особенно когда глядел на беспорядочно перебирающих ножками крошечных созданий с глазками-бусинками. Но…
— Даже если я куплю их всех, они все равно умрут. Климат здесь слишком холодный для них.
Мэгги встретилась с ним убитым горем взглядом. Она закусила нижнюю губу.
— Да. Да, ты прав. Я не подумала об этом.
— Мне очень жаль, — сказал он, не очень при этом, правда, понимая, за что извиняется. — Что я могу сделать?
— Будет… Было бы хорошо дать им воды. Губку. Это ты можешь сделать? Ты можешь дать им воды в губке?
— Да, конечно.
Чувствуя себя полным идиотом, он вновь отправился к Джейн, чтобы убедить ее в том, что она должна дать крабам воду.
* * *
Маргред смотрела, как он уходит, широкоплечий и такой рассудительный.
Он был прав. Она знала, что он прав.
Но это не имело значения. Запах разложения и гниения, долетавший от клетки с сухопутными крабами, душил ее. Они попались в ловушку. Они умирают.
И она попала в ловушку и тоже умирает.
У нее больше не было сил оставаться здесь. И, пока Калеб разговаривал с женщиной за прилавком, она бросилась вон из магазинчика. Ей нужно было как можно быстрее оказаться снаружи, на улице, глотнуть свежего воздуха, ощутить дуновение легкого бриза на лице.
Вода. Ей не хватало воды.
Небо у Маргред над головой расцветилось полосами розового цвета. У подножия холма, вдалеке, за беспорядочным скоплением рыбацких лодок в гавани, катил серо-стальные воды ее родной океан.
В легких у девушки нарастало жжение. Она стояла на тротуаре, пытаясь вдохнуть хотя бы глоток воздуха.
— Мэгги!
Позади нее появился Калеб. В его глубоком голосе звучали терпение и доброта.
Но помочь ей он мог не больше, чем тем беднягам, обреченным крабам.
Она повернулась и взглянула ему в лицо.
Его зеленые глаза внимательно вглядывались в нее.
— Готова ехать домой?
Она не могла отправиться домой. Без своей шкуры, во всяком случае. Она встала на мертвый якорь посреди чужой, враждебной территории, и необходимость все время быть начеку сказывалась на ее нервах почти так же сильно, как постоянное хождение по суше отражалось на ее ногах.
У нее перехватило горло. Она едва смогла кивнуть в знак согласия.
— Тогда нам сюда.
И Калеб двинулся по тротуару, одной рукой придерживая ее за талию, — мощный, властный и надежный, как молодой котик рядом со своей самочкой. Ей следовало бы изумиться. Разозлиться. Но легкое прикосновение внушало спокойствие, а в том, как он открыл для нее дверцу и сложил ее пакеты на заднее сиденье, ощущалась неколебимая уверенность.
