Маргред машинально коснулась уродливой шишки под волосами.
— Твой брат спас меня. Или Конн не говорил тебе?
— Принц, по обыкновению, не слишком разговорчив.
— Тем не менее он прислал тебя.
Дилан поклонился.
— Как видишь.
— Зачем, если не для того, чтобы помочь?
— Чтобы выяснить, что с тобой случилось. Доклад дельфинов получился на редкость бессвязным.
— Итак, Конн отправил тебя с родственным визитом. — Маргред заметила, как напрягся Дилан, когда отравленная стрела попала в цель. — Почему ты не сказал мне, что Калеб — твой брат?
— А почему ты не сказала мне, что трахаешься с ним? — парировал Дилан.
Под этим невозмутимым фасадом, оказывается, бурлили такие течения и водовороты, о каких она и не подозревала. Соперничество, уязвленная гордость или… Однажды он возжелал ее.
Маргред пожала плечами.
— Не думала, что наши отношения имеют для тебя какое-нибудь значение.
Дилан оскалился в деланной улыбке.
— То же самое могу сказать о тебе.
— Кем была твоя мать? — спросила Маргред.
Дилан отвернулся и уставился в морскую даль. Похоже, его, как и брата, нужно было подталкивать в разговоре, чтобы вызвать на откровенность.
— Я знала ее?
— Вероятно, ты слышала о ней. Нашей прародительницей была Атаргатис.
Маргред удивленно присвистнула.
Атаргатис была одной из старейших представительниц морского народа, почти столь же древней, как и сам Ллир. Ее имя было овеяно многочисленными легендами и предсказаниями, невероятными и волнительными.
— Не знала, что она до сих пор жива.
— Ее более нет в живых. Она утонула вскоре после того, как вернулась со мной в море. Запуталась в рыбацких сетях. — Губы Дилана искривились в горькой усмешке. — Злая ирония судьбы, учитывая, что наш отец был рыбаком.
Маргред содрогнулась.
— Но она же бессмертна! Она должна была возродиться вновь.
— Может быть. С тех пор я не искал ее. Да и какой в этом смысл?
— Она — твоя мать.
— Мне больше не нужна мать. Особенно если она намного младше меня и смутно помнит, кто я вообще такой.
Маргред подавила невольную искорку симпатии к нему.
— Пожалуй, ты скорее предпочел бы сблизиться с принцем?
— Мне льстит внимание, которое он мне оказывает. Конн полагает, что в нашем роду еще сохранилось древнее могущество, хотя пророчества говорят только о дочерях нашего дома.
О дочерях…
У Маргред перехватило дыхание.
— Твоя сестра?
Но Дилан лишь отрицательно качнул головой.
— Люси — не селки. Обращение у нее так и не наступило. Я знаю. Конн посылал меня… понаблюдать за нею на протяжении многих лет.
— А твой брат?
— Что мой брат?
— За ним ты тоже шпионишь?
— Он покинул остров, — равнодушно ответил Дилан. — Меня не интересует, где он был и чем занимался после этого.
Маргред склонила голову к плечу.
— Получается, тебя заботит только то, кого он трахает?
Худощавое лицо Дилана залила краска.
— Ты знаешь, что он был ранен? — продолжала она расспросы.
— Калеб? Когда? Как?
— Он был солдатом в пустыне. На его теле остались шрамы.
И ночные кошмары. Но она не собиралась рассказывать об этом Дилану. Пожалуй, она уже и так сказала слишком много.
— И поэтому ты осталась с ним? Потому что тебе жаль его?
— Нет! — Какие бы чувства она ни испытывала к Калебу, это была не жалость. Впрочем, его брата это не касалось. — Я осталась, потому что… потому что я не могу уйти. У меня украли шкуру. И уничтожили. Разве Конн не говорил тебе об этом?
— Он сказал, что дельфины, mucmara, утверждают, будто на тебя напали. Демоны. Чушь собачья!
— Почему?
Дилан смотрел на нее с вежливым недоверием, и при этом выражение его лица столь разительно походило на выражение Калеба, что Маргред стало не по себе.
— Элементали не охотятся на других элементалей, — пояснил он.
— Неверно. Демоны воюют с детьми воздуха с момента появления человечества.
— Эта война не имеет к нам никакого отношения.
Маргред вопросительно приподняла брови.
— Даже учитывая, что ты сам наполовину человек?
Дилан оцепенел.
— Я — селки. Как бы то ни было, у порождения огня нет причин или повода нападать на тебя.
— А я и не знала, что им нужен повод.
— Разумеется, нужен, Маргред. Подумай сама. Дети моря всегда сохраняли нейтралитет в войне, которую Ад ведет с человечеством. Для чего демону понадобилось набрасываться на тебя, рискуя навлечь на себя гнев короля?
Его аргументы потрясли ее. Но она упрямо возразила:
— Можно подумать, Ллир станет обращать внимание на такую мелочь.
— Если не он, то уж Конн, во всяком случае, — ответил Дилан. — Он не оставит безнаказанным нападение на одного из его подданных.
Она одарила его яростным взглядом.
— Нет, конечно. Он всего лишь пошлет тебя, а ты заявишь, что это невозможно.
— Признай, по крайней мере, что такое маловероятно. Зачем детям огня нарушать баланс сил?
— Не знаю. Я не политик. — Разочарование родилось и крепло у нее в груди, подобно придонному роднику. Она сказала Калебу столько правды, сколько осмелилась, и он не поверил ей. А вот теперь и Дилан тоже не верит ей. — Я хочу вернуть свою шкуру.
Сочувствие смягчило жесткие черты его лица.
— Маргред… — Он потянулся к ней.
Она оскалила зубы.
Руки его безвольно упали вдоль тела.
— Ну, будь же разумной. Для чего демону забирать твою шкуру?
— Чтобы уничтожить меня.
— До какой степени?
— Говорю тебе, я не знаю. — От отчаяния голос ее сделался визгливым и пронзительным.
— Разве не более вероятно, что на тебя напал человек? Рыбак, например, — предположил Дилан. Как будто она не могла почувствовать разницу между мужчиной, которого кормило море, и демоном, которого породил огонь. — Или какой-нибудь браконьер, которому приглянулась твоя шкура.
— И поэтому он ждал, пока я благополучно не вылезу из нее, чтобы потом швырнуть ее в огонь? Какой в этом смысл?
— Во всяком случае, в таком поступке больше смысла, чем в утверждении, что другой элементаль пожелал покончить с самим фактом твоего существования.
