Маргред, снимавшая передник, остановилась.
— А, это ты…
Дилан нахмурился, уязвленный ее явным разочарованием. В образе селки или человека, замужем или нет, Маргред обладала силой, чисто женскими чарами, которые притягивали к ней глаза мужчин. Но на этот раз ее вид нисколько его не задел.
Его беспокойный взгляд устремился мимо нее в сторону кухни.
— Где она?
— Реджина? Она пошла на пристань встречать паром. Я как раз жду ее возвращения.
— Зачем?
— Чтобы уйти домой.
Он криво улыбнулся.
— Кого она встречает с парома?
— Никого. С него выгрузят продукты для ресторана. Дилан… — Взгляд Маргред был тревожным. Вопросительным. — Что ты здесь делаешь?
Она уже встречалась с демоном, напомнил себе Дилан. Они оба сталкивались с ним. С ней не было необходимости притворяться. Да и Конн не давал распоряжения лгать ей.
— Меня послал Конн.
— Для чего?
— Он считает, что огненное отродье что-то ищет на Краю Света.
Маргред затихла.
— Что ищет?
Твоего ребенка. Твоего и моего брата.
Но этого Дилан сказать не мог. Он и сам не был уверен, что это правда.
— Я здесь для того, чтобы выяснить это.
— Месть?
— Возможно.
— Тогда почему ты не пришел ко мне? — Она теребила передник. — Почему ты не предупредил меня?
— Потому что точно мы ничего не знаем.
— И потому что я теперь человек, — закончила она.
Может быть. Вероятно. Чувство вины делало его жестоким.
— По собственной воле.
— Да. Это был мой выбор. Мне нравится быть человеком. — Помолчав, она осторожно добавила: — Мне нравится быть с Калебом.
— Пока смерть не разлучит вас, — насмешливо хмыкнул Дилан.
Она с вызовом вскинула голову.
— Лучше прожить одну человеческую жизнь с ним, чем целую вечность без него.
— А будет он так же нравиться тебе, когда вы оба станете стариками?
— Да, — с абсолютной уверенностью ответила она.
— Откуда ты знаешь?
— А тебе какое до этого дело? — отрезала она.
Хлопнула задняя дверь.
— Этот идиот поставщик прислал мне целый айсберг, — сказала Реджина. — Четыре ящика… Ага. — Она замолчала, переводя глаза с Дилана на Маргред. Потом поставила большой картонный ящик на обитую сталью стойку и скрестила руки на груди. — Простите, что помешала.
— Ничему ты не помешала, — сказала Маргред. — Я пошла.
Дверь, звякнув колокольчиком, закрылась за ней.
— Черт… — устало сказала Реджина и провела рукой по волосам. — А я как раз хотела попросить ее дать мне еще двадцать минут.
— Зачем? — спросил Дилан.
— Мама занимается своими делами — собрание комиссии по утилизации мусора, — пояснила Реджина, — и я работаю всю обеденную смену одна. Обычно это не проблема, но сегодня для грузовика не нашлось места на утреннем пароме, и теперь мне придется разгружать все привезенное самой.
Произнося эти слова, она уже начала работать, сдвинула ящик в сторону, подперла заднюю дверь. В ней не было ни капли покоя, умиротворенности, только эта немного нервная бодрая энергия. И все же впервые за сегодняшний день Дилан почувствовал, что расслабился.
Когда он вошел в кухню, она уже возвращалась туда с еще одним большим ящиком. Через открытую дверь ему был виден старый белый фургон с распахнутыми задними дверцами, в котором стояли деревянные и картонные ящики.
— Так ты одна?
— Я же уже сказала.
Она сделала шаг в сторону, чтобы обойти его.
— А где Ник?
— У Дэнни Трухильо, играет в «Последний альянс». Дай пройти.
Вместо этого он взял у нее ящик и поставил его на стойку. Она закусила губу.
— Послушай…
Звякнул колокольчик. Реджина перевела глаза в сторону двери, потом снова на него; по ее лицу было видно, что она в нерешительности.
Он улыбнулся.
— Займись делом.
Посетителями? Или разгрузкой? Он и сам не знал, что имеет в виду.
Она, похоже, тоже не поняла, но, впрочем, выбора у нее и не было. Она быстро взглянула на него и толкнула двери в зал. Он услышал ее голос:
— Как дела, Генри? Чем тебя угостить?
Дилан успел выгрузить еще два ящика, пока она упаковала ужин для Генри — одну лазанью навынос — и приняла заказ на четыре приготовленных на пару лобстера с салатом из капусты.
Она толчком открыла дверь и на бегу схватила лобстеров.
— Спасибо. — Она отпускала его. — Остальное я за минуту сделаю сама.
Дилан не обратил внимания на ее слова. Каждый их этих ящиков с помидорами весил не меньше шестидесяти фунтов. Интересно, как она сама загружала их в фургон?
Куда это поставить?
— В холодильную камеру. Налево от тебя. Но…
— Так что там не так со льдом? — спросил он, чтобы отвлечь ее.
Она бросила лобстеров в кипящую воду.
— Он не такой, каким должен быть — бесцветным, безвкусным и практически с нулевой пищевой ценностью. Словом, никаким.
— Тогда зачем его покупать?
— Я и не покупала. Или это сделала мама, или поставщик что-то напутал.
Она хлопала крышками контейнеров: лимон, масло, нашинкованная капуста. К моменту, когда она выбивала чек за лобстеров, Дилан поставил на пол последний ящик.
Реджина шумно выдохнула.
— Спасибо. Думаю, я перед тобой в долгу.
— Я уверен, что о форме оплаты мы сможем договориться, — мягко сказал он.
Она фыркнула.
— Я приготовлю тебе обед.
— Я имел в виду вовсе не это.
Он потеснил ее к обитой металлом стойке и во взгляде больших карих глаз прочел, что она прекрасно его понимает.
— Тогда плохо, потому что это все, что я могу тебе предложить.
Он прижался ногой к ее бедру и запустил пальцы в ее волосы, под бандану. Под ладонью он чувствовал ее пульс, бившийся в жилке на шее.
— Значит, я не стану ждать, пока ты мне что-то предложишь, — сказал он и прильнул к сердито сжатым губам.
Ее вкус был таким острым и таким земным! Он напоминал разогретые на солнце помидоры, оливки и чеснок. А пахла она абрикосами. Она наводнила собой все его чувства, заполнила его мысли. Хорошо, да, сейчас… Ее руки обвились вокруг его шеи. Ее рот был горячим и жаждущим. Она прижалась к нему, и он ощутил напряжение в ее тугом теле. Небольшая грудь, тонкая талия, узкие бедра — все такое прекрасное, такое женственное, все принадлежит ему… И живший в нем голод выпустил когти.
