Глубокий, незнакомый страх шевельнулся в нем, и Дилан усилием воли заставил себя собраться.
— Мы не знаем, что Иерихон сделал с ней, прежде чем демон оставил его. Не знаем, куда он ушел. Ты должен арестовать тех мужчин снаружи. Тех, что контактировали с ним.
— Я могу только караулить их. Арестовать их я не могу.
Нужны доказательства. Достаточные основания.
— Я могу просканировать их, — предложил Дилан. — Если кто-то из них одержим, я буду об этом знать.
— Это до задницы, одержим он или нет! Я смогу что-то сделать только в том случае, если один из них нарушил закон.
— Человеческие законы для меня ничего не значат. И люди тоже.
Кроме Реджины…
Он тут же отбросил эту мысль.
— Это всегда было твоей проблемой, братишка.
Калеб попытался приподнять лежащего без сознания мужчину.
Брови Дилана сдвинулись.
— Что ты делаешь?
Калеб усадил Иерихона.
— Вытаскиваю его отсюда.
— Он не приведет нас к Реджине. Он даже не сможет ответить на вопросы.
— Сейчас нет, — согласился Калеб. — Может быть, когда очнется.
— И тогда тоже. — Дилан с раздражением следил за тем, как Калеб опустился на здоровое колено и поднял Иерихона. — Демон, похоже, стер его память.
— Но он по-прежнему человек. Он нуждается в помощи.
В медицинском уходе.
Дилан нахмурился. Он не был похож на своего брата. Он не думал о том, что нужно другим.
Это всегда было твоей проблемой, братишка.
Калеб поднялся, покачнулся и, опершись на покалеченное колено, застонал.
Дилан сжал зубы.
— Дай его сюда.
— Я уже справился.
Дилан загородил ему дорогу.
Взгляды их встретились.
Глаза Калеба прищурились. Дилан не знал, что именно тот увидел на его лице, но через мгновение Калеб вздохнул и передал ему Иерихона.
— Не урони.
— Спасибо, — сухо сказал Дилан, принимая от брата его ношу.
У Реджины перехватило дыхание. Вода была по-настоящему холодной. Она хлюпала на уровне ее щиколоток, намочила джинсы.
Она заставляла себя идти вперед, пригибаясь, чтобы не цепляться о свод. Ее руки слепо ощупывали дорогу, сбитые дрожащие пальцы натыкались на шершавые камни. Она боялась воды, боялась того, что, будучи невидимым в темноте, могло жить там.
Она напоминала себе индейку, оттаивающую в мойке после холодильной камеры. Дрожь пробирала ее до костей. Она попросту замерзала. А в воде температура тела будет падать еще быстрее. У нее может быть гипотермия. Она может умереть.
Конечно, она может умереть и просто сидя в темноте в ожидании того, кто никогда за ней не придет.
Она сжимала стучавшие от холода зубы и скользящим шагом продвигалась по неровному дну.
Пресвятая дева Мария, Матерь Божья, не дай мне попасть в расщелину… Подвернуть колено… Споткнуться о камень…
Ноги ее онемели, пальцев она не чувствовала вообще. Вода подползала к ее коленям, доходила до бедер. Насколько здесь глубоко? Она жалела, что у нее нет палки, чтобы ощупывать дорогу и проверять холодную черную пустоту впереди. Если Иерихон пришел с этой стороны, у него должен был быть фонарь. Сапоги. Защитная каска.
Возможно, он притащил ее вовсе не отсюда. Но другую сторону туннеля она уже проверила. Что еще остается?
Холод ударил ее в живот, и она не смогла этого выдержать. Облачко мочи выплеснулось в ледяную воду. Реджина содрогнулась от облегчения, стоя в собственной моче, казавшейся ее замерзшему телу такой теплой. Она заставила себя зайти еще глубже в воду и в темноту.
Вода уже доходила ей до пояса. До груди… И вдруг она почувствовала холодное течение на уровне щиколоток. Сверкнула искорка надежды: где-то было отверстие, вода куда-то текла! Она напряженно вглядывалась в темноту. Во влажном черном воздухе на поверхности воды плавали серебристые пятна и красные паутинки. Темнота была столь же материальным барьером, как и вода, — холодным и удушливым. Она двигалась через нее, проталкивалась сквозь нее, когда внезапно с размаху ударилась головой в каменный свод.
Она почувствовала взрыв боли, перед глазами поплыли звезды и засверкали молнии. Она резко согнулась и окунулась лицом в воду. Она не могла дышать и в панике глотала воду, отплевываясь и задыхаясь. Она оказалась зажата между низким сводом и поверхностью холодной воды. Ловушка! Она прижала ладони к скале, пытаясь найти выход, как слепая, читающая с помощью азбуки Брайля. Туннель уходил вниз. Свод касался воды. Она попала в западню.
Нервы у Реджины не выдержали. Она принялась бить руками по стенам и воде, кричать и сыпать проклятиями. Она хотела наружу. О боже, как она хотела выбраться отсюда!
Тяжело дыша, она стояла по грудь в ледяной воде. Лицо было мокрым, волосы тоже, одежда прилипла к телу.
Она закусила губу и почувствовала вкус крови, соли и поражения.
Вкус соли…
Она подняла руку и облизала пальцы. Вкус соли определенно стал сильнее. Или, может, она просто больше хотела пить? Она замерла, вслушиваясь в периодически возникавший глухой звук, и почувствовала, как между ногами движется вода. Сердце ее дрогнуло. Куда она течет? Она не могла этого определить. Что будет, когда наступит отлив, откроется ли здесь проход?
Неужели она все-таки нашла выход?
Дрожа от холода и отчаянной надежды, Реджина на ощупь двинулась обратно, в темницу внутри скалы, чтобы дождаться отлива.
Дилан стоял за желтой лентой, натянутой поперек дорожки к ресторану Антонии — руки в карманах, каждая мышца напряжена. Через полупрозрачное зеркальное стекло витрины он видел суетившихся внутри людей, которые с кисточками, пакетиками, кусочками липкой ленты системно продвигались по залу для посетителей. Они попусту теряют время. Они понятия не имеют, что ищут. И с чем столкнулись. Отпечатки пальцев и ворсинки с ковра не помогут вернуть Реджину.
Калеб мобилизовал добровольцев, чтобы прочесать десять квадратных миль острова, аккуратно разбитых на квадраты поиска, сосредоточив особое внимание, в первую очередь, на участках вокруг ресторана и лагеря бездомных. Дилану хотелось броситься вслед за ними, бежать, выкрикивая ее имя. Бесполезная человеческая суета. Бессмысленные человеческие эмоции.
Но они, по крайней мере, хоть что-то делали.
Он сжал кулаки. Конн направил его сюда, чтобы он наблюдал, а не действовал.
Но эта пассивность убивала его. Реджина пропала. Исчезла!
И Дилан с отчаянием сознавал, что его бездействие убивает и ее.
Кулаки у него чесались. Ему хотелось добраться до этого Иерихона и бить его до тех пор, пока он не признается, что с ней сделал. Однако Иерихон находился под охраной в больнице в ожидании вертолета, который отвезет его в госпиталь на материк, чтобы обработать ожог. Но даже если бы лежавший сейчас без сознания человек и пришел в себя, он все равно не был бы в состоянии рассказать Дилану больше, чем тот уже знал.
