За завтраком присутствовал и мистер Фредерик
Доррит. Старику было отведено помещение в верхнем этаже, где он мог бы
упражняться в стрельбе из пистолета без риска обеспокоить прочих обитателей
дворца; и потому, вскоре по приезде в Венецию, младшая племянница отважилась
попросить разрешения вернуть ему его кларнет, отобранный по приказу мистера
Доррита, и с тех пор хранившийся у нее. Хотя мисс Фанни пыталась возражать, настаивая,
что это вульгарный инструмент и что его звук действует ей на нервы, разрешение
было дано. Но, видно, кларнет достаточно надоел старику, когда служил средством
заработать на кусок хлеба, и теперь он даже не притрагивался к нему. Зато у
него появилась новая склонность: он часами бродил по картинным галереям с
неизменным картузиком табаку в руке (ему была куплена золотая табакерка, дабы
он не ронял семейного достоинства, но к величайшему негодованию мисс Фанни,
настоявшей на этой покупке, он наотрез отказался употреблять ее) и подолгу
простаивал перед портретами знаменитых венецианцев. Кто знает, что видели в них
его слезящиеся глаза: то ли просто живописные шедевры, то ли свидетельство
былой славы, померкшей со временем, как и его разум. Но так или иначе он
неукоснительно оказывал им внимание, очевидно находя в этом удовольствие.
Как-то раз Крошка Доррит случайно оказалась его спутницей в одной из таких
экскурсий. Ее присутствие так явно увеличивало радость, которую доставляло ему
посещение галерей, что после этого она часто сопровождала его туда; и никогда
еще со времени своего разорения старик не казался таким счастливым и
умиротворенным, как в те минуты, когда усаживал ее на складной стульчик
(который вопреки всем ее возражениям носил за нею от картины к картине), а сам
становился сзади, и словно бы молча представлял ее благородным венецианцам,
смотревшим с полотна.
В то утро, о котором идет речь, дядюшка
Фредерик обмолвился за завтраком, что накануне они видели в галерее ту молодую
супружескую чету, с которой повстречались на Большом Сен-Бернаре. — Фамилию-то
я забыл, — сказал он. — Но ты, верно, помнишь их, Уильям? И ты тоже, Эдвард?
— Я-то помню очень хорошо, — сказал мистер
Эдвард.
— Еще бы! — отозвалась мисс Фанни, тряхнув
головкой и бросив взгляд на сестру. — Но я подозреваю, что мы так и не узнали
бы о вашей встрече, если б дядя про это не брякнул.
— Душа моя, что за выражение, — укоризненно
заметила миссис Дженерал. — Не лучше ли было сказать: «Не обронил упоминание об
этом», или: «Случайно не коснулся этой темы».
— Благодарю вас, миссис Дженерал, — отрезала
бойкая девица. — Но, по-моему, не лучше. Я, во всяком случае, предпочитаю
говорить так, как сказала.
Подобным образом мисс Фанни всегда отвечала на
замечания миссис Дженерал. Но это не мешало ей приберегать их в памяти с тем,
чтобы использовать при случае.
— Я бы рассказала о том, что мы встретили
мистера и миссис Гоуэн, Фанни, — сказала Крошка Доррит, — даже если бы дядя не
поднял этот разговор. Ведь мы с тобой почти не виделись со вчерашнего дня. Я
как раз собиралась заговорить об этом за завтраком; тем более что мне хочется
навестить миссис Гоуэн и познакомиться с ней поближе — если папа и миссис
Дженерал не против.
— Поздравляю, Эми! — воскликнула Фанни. —
Наконец-то я слышу, что ты хоть с кем-нибудь в Венеции хочешь познакомиться
поближе. Я, правда, не уверена, что твои Гоуэны — подходящее знакомство для
нас.
— Я говорю только о миссис Гоуэн, милая Фанни.
— Да, да, конечно, — отвечала Фанни. — Но ты
не можешь отделить жену от мужа, разве что по парламентскому акту
[10].
— Вы мне позволите навестить миссис Гоуэн,
папа? — робко и нерешительно спросила Крошка Доррит. — Или у вас есть
какие-нибудь возражения против этого?
— Собственно говоря, — начал мистер Доррит, —
я — кхм — а как полагает миссис Дженерал?
Миссис Дженерал полагала, что, не имея чести
быть знакомой с мистером и миссис Гоуэн, она лишена возможности применить свою
кисточку с лаком. Она только может заметить, исходя из общего для всех
лакировщиков правила, что многое тут зависит от того круга, к которому
принадлежит обсуждаемая дама: позволяет ли этот круг претендовать на знакомство
с особами столь высоко стоящими на священной общественной лестнице, как члены
семейства Доррит.
Услышав это мистер Доррит нахмурился. Слова
миссис Дженерал навели его на смутное воспоминание о некоем Кленнэме, довольно
докучливом господине, с которым он, кажется, когда-то где-то встречался; и он
уже готов был решительно забаллотировать Гоуэнов, но тут в разговор вмешался
Эдвард Доррит, эсквайр. Он начал с того, что вставил в глаз стеклышко и
прикрикнул: «Эй вы! А ну-ка, проваливайте отсюда!» Это любезное обращение
должно было дать понять двум лакеям, прислуживавшим за столом, что от их услуг
временно отказываются.
Когда лакеи послушно вышли за дверь, Эдвард
Доррит, эсквайр, продолжал:
— Как вы понимаете, я лично не очень-то
расположен к этим Гоуэнам — к нему, во всяком случае, — но, пожалуй, вам не
мешает знать, что у них есть очень влиятельные знакомые. Правда, может быть,
это не имеет значения.
— Напротив, — возразила несравненная
лакировщица, — имеет, и очень большое. Если эти знакомые в самом деле
влиятельные и уважаемые люди…
— Об этом, — перебил Эдвард Доррит, эсквайр, —
вы можете судить сами. Вам, верно, приходилось слышать фамилию Мердл?
— Мердл? — вскричала миссис Дженерал. —
Великий Мердл?
— Он самый, — подтвердил Эдвард Доррит,
эсквайр. — Так вот, они с ним знакомы. Миссис Гоуэн — не молодая, а старая,
мать моего любезного друга — близкая приятельница миссис Мердл, и мне известно,
что эти двое тоже там приняты в доме.
— Если так, то более надежной рекомендации и
быть не может, — сказала миссис Дженерал мистеру Дорриту, воздев кверху
перчатки и благоговейно склонив голову, словно бы в лицезрении золотого кумира.
— Я просил бы моего сына объяснить — кха —
просто любопытства ради, — сказал мистер Доррит, заметно оживившись, — откуда
он столь — кхм — своевременно получил эти сведения.
— Нет ничего легче, сэр, — отвечал Эдвард
Доррит, эсквайр, — как вы сейчас сами убедитесь. Начать с того, что миссис
Мердл и есть та дама, с которой у вас вышло недоразумение в этом — как его…
— В Мартиньи, — подсказала мисс Фанни,
принимая томный вид.
