— Бесценное мое дитятко, — сказала Фанни, — не
забегай вперед. Дай мне самой рассказать тебе все по порядку, торопыга ты
этакая. А что касается твоего вопроса, то если толковать его буквально, я
должна ответить «нет». Потому что речь идет не столько о моей свадьбе, сколько
о свадьбе Эдмунда.
Кротка Доррит, судя по выражению ее лица, явно
не улавливала этого тонкого различия.
— Мне спешить ни к чему, — продолжала Фанни. —
Мой голос и мое присутствие нигде не требуется. Не мне, а Эдмунду нужно ехать в
Англию. Но Эдмунд чуть не плачет при мысли о том, что поедет один. Да я и сама,
признаться, не хотела бы отпускать его одного. Ведь где только можно сделать
глупость (а случаев к тому предостаточно), он ее непременно сделает.
Высказав это беспристрастное мнение о
положительности своего супруга, мисс Фанни с озабоченным видом сняла шляпку и
принялась раскачивать ее на весу, чуть не задевая за пол.
— Так что сама видишь, дело тут больше в
Эдмунде, чем во мне. Впрочем, это ясно само собой, и не стоит больше говорить
об этом. Вот теперь и рассуди, душенька Эми. Коль скоро встает вопрос, можно
ему ехать одному или нет, приходится решать и другой вопрос: обвенчаться ли нам
немедля здесь, в Риме, или отложить свадьбу на несколько месяцев, до
возвращения в Англию.
— Я вижу одно, Фанни: скоро я тебя потеряю.
— Ну что ты все забегаешь вперед, беспокойное
ты существо! — воскликнула Фанни полуласково, полусердито. — Прошу тебя,
наберись терпения и выслушай меня. Эта женщина (речь шла, разумеется, о миссис
Мердл) не собирается уезжать отсюда раньше пасхи; таким образом, если свадьба
будет здесь и потом мы с Эдмундом отправимся в Лондон, я попаду туда раньше ее.
Это дает мне преимущество, которым пренебрегать не следует. Теперь второе, Эми
— раз этой женщины там не будет, почему бы мне не согласиться на предложение,
сделанное мистером Мердлом папе, — чтобы мы с Эдмундом, покуда для нас подыщут
и отделают дом, поселились в его особняке на Харли-стрит — помнишь, ты когда-то
приходила туда в сопровождении одной танцовщицы. И, наконец, третье, Эми. Папа
имеет намерение съездить весной в Лондон — стало быть, все складывается так:
после свадьбы, которая состоится здесь, мы с Эдмундом едем во Флоренцию, а
спустя некоторое время к нам там присоединяется папа, и мы все втроем
возвращаемся в Англию. Мистер Мердл, кстати, усиленно приглашал папу
остановиться у него, и я думаю, он так и сделает. Впрочем, папа — хозяин своим
поступкам, и на этот счет у меня никакой уверенности нет; но это в конце концов
неважно.
Что в отличие от папы мистер Спарклер отнюдь
не хозяин своим поступкам, явствовало из речи Фанни с полной очевидностью. Но
младшая сестра не заметила этого; печаль по поводу предстоящей разлуки не
оставляла ей места для других дум, кроме разве затаенного сожаления, что ей
самой не придется принять участия в этом путешествии в Лондон.
— Стало быть, все так и решено, Фанни?
— Решено? — воскликнула Фанни. — Право же,
милочка, с тобой нелегко разговаривать. Ведь я намеренно остерегалась
выражений, которые могли дать повод к подобным выводам. Я только сказала, что
встают некоторые вопросы, и объяснила, какие именно.
Глубокие глаза Крошки Доррит глядели на нее
сосредоточенно и нежно.
— Послушай, душенька, — сказала Фанни, все
беспокойнее размахивая шляпкой, — ну что ты на меня так уставилась? Уставилась
и смотрит, точно совенок. Я ведь от тебя совета жду. Что ты мне посоветуешь
делать?
— Не кажется ли тебе, — начала Эми после
некоторого колебания, — не кажется ли тебе, Фанни, что, приняв во внимание все
обстоятельства, было бы разумнее подождать несколько месяцев?
— Нет, милейшая черепашка, — запальчиво
отрезала мисс Фанни. — Вовсе мне так не кажется.
Она отшвырнула шляпку на другой конец комнаты
и с размаху бросилась в кресло. Но тотчас же, повинуясь наплыву чувств, снова
вскочила, опустилась перед сестрой на колени и заключила ее вместе со стулом в
свои объятия.
— Не считай меня злой и несправедливой,
золотце мое, право я не такая. Но можно ли в самом деле быть подобной чудачкой.
Ведь ты хоть кого выведешь из терпения. Разве я не говорила тебе, что Эдмунда
нельзя отпускать одного? И разве ты сама этого не знаешь?
— Да, да, Фанни, ты права. Ты действительно
говорила это.
— А ты действительно сама это знаешь, —
сказала Фанни. — Так как же быть, моя радость? Раз его нельзя отпустить одного,
выходит, я должна ехать с ним?
— Пожалуй — да, милочка, — отвечала Крошка
Доррит.
— А поскольку для этого необходимо принять
решение, о котором я тебе только что говорила, стало быть, ты мне советуешь
принять это решение?
— Пожалуй — да, милочка, — снова отвечала
Крошка Доррит.
— Что ж, — сказала Фанни с видом покорности
судьбе. — Значит, иначе нельзя. Я пришла к тебе, душенька, чтобы ты помогла мне
разрешить мои сомнения. Теперь они разрешены. Так тому и быть.
Столь примерным образом подчинившись советам
сестры и силе обстоятельств, Фанни сразу подобрела, как человек, принесший свои
вкусы и склонности в жертву любимому другу и умиленный сознанием собственной
добродетели.
— Бесценная ты моя Эми! — воскликнула она. —
Ну есть ли еще в целом свете другая такая умная головка! Просто не знаю, как я
обойдусь без тебя!
И она еще крепче обняла сестру в искреннем
порыве чувств.
— Впрочем, я и не собираюсь без тебя
обходиться, Эми; надеюсь, мы и впредь будем почти что неразлучны. А теперь,
душенька, я хочу дать совет тебе. Когда ты останешься одна с миссис Дженерал…
— А я останусь одна с миссис Дженерал? — робко
спросила 3ми.
