— Я ненавижу его, — сказала она. — Ненавижу
еще сильней, чем его жену, оттого что была когда-то так глупа и так легковерна,
что почти любила его. Мы с вами встречались, сэр, лишь при самых обыкновенных
обстоятельствах, и вы, вероятно, считаете меня самой обыкновенной женщиной,
только немного более своевольной, чем другие. А потому вы не понимаете, что я
называю ненавидеть; да и не можете понять, не зная, сколько усилий я потратила
на то, чтобы изучить себя и изучить всех тех, кто меня окружает. Вот почему у
меня явилось желание рассказать вам свою историю — не с целью расположить вас к
себе, я в этом не нуждаюсь; но для того, чтобы, думая о своем любезном друге и
его жене, вы знали, что я называю ненавидеть. Здесь у меня хранятся записки,
которые я приготовила для вас. Что ж, дать их вам или не стоит?
Артур попросил ее не менять своего намерения.
Она подошла к секретеру, отперла его и достала из ящика несколько сложенных
листке в бумаги. Без примирительной нотки в голосе, почти не обращаясь к
Артуру, словно она разговаривала с зеркалом и у собственного отражения искала
оправдания своему упрямству, она сказала:
— Теперь вы узнаете, что я называю ненавидеть!
Но довольно об этом. Сэр, в любом моем временном и дешевом прибежище, будь то
пустой дом в Лондоне или меблированные комнаты в Кале, Гарриэт всегда со мною.
Не хотите ли повидать ее перед уходом? Гарриэт, пойдите сюда!
Ей пришлось повторить свой оклик дважды. После
второго раза в дверях показалась Гарриэт, бывшая Тэттикорэм.
— Мистер Кленнэм здесь, — сказала мисс Уэйд, —
но он пришел не за вами; он уже отказался от мысли вернуть вас в Туикнем — не
правда ли, сэр?
— Пришлось отказаться, — поскольку я не
располагаю для этого ни властью, ни влиянием, — признал Кленнэм.
— Итак, он вас не разыскивал, можете быть
спокойны; однако он все же разыскивает кое-кого. Ему нужен Бландуа.
— С которым я видел вас и Лондоне, на Стрэнде,
— вставил Артур.
— Если вам что-нибудь известно о нем, Гарриэт,
кроме того, что он приехал из Венеции — это мы все знаем, — расскажите мистеру
Кленнэму.
— Больше мне о нем ничего не известно, —
сказала девушка.
— Вы удовлетворены? — спросила мисс Уэйд
Артура.
Он не видел причины не верить им; если и были
у него сомнения прежде, девушка своим естественным тоном развеяла их. Он
сказал:
— Придется, видно, искать других следов.
Он еще не собирался уходить, но когда девушка
вошла, он стоял, и она решила, что он уже прощается. Она торопливо глянула на
него и спросила:
— Они здоровы, сэр?
— Кто?
Она чуть было не ответила: «Все», но запнулась
и, посмотрев на мисс Уэйд, сказала:
— Мистер и миссис Миглз.
— Были здоровы, когда я последний раз имел от
них известия. Они за границей. Кстати, ответьте мне на один вопрос. Это правда,
что вас видели там?
— Где? Кто меня видел и где? — спросила
девушка, нахмурясь и опустив глаза.
— В Туикнеме, у садовой калитки.
— Неправда, — сказала мисс Уэйд. — Она там и
близко не была.
— Вы ошибаетесь, — возразила девушка. — Я туда
ездила, когда мы прошлый раз были в Лондоне. Ездила, воспользовавшись тем, что
вы ушли куда-то. И я подходила к калитке и заглядывала в сад.
— Жалкая девчонка! — произнесла мисс Уэйд с
безграничным презрением. — Немногого же стоила вся наша дружба, все наши
разговоры и все ваши старые жалобы!
— Что тут дурного, если я на миг заглянула в
калитку? — возразила девушка. — Я по окнам видела, что хозяева в отъезде.
— А зачем было вообще ездить туда?
— Затем, что мне хотелось посмотреть на
знакомые места. Затем, что мне приятно было снова их увидеть.
Кленнэм глядел на эти два красивых лица и
думал о том, как должны мучить друг друга эти две неукротимые натуры.
— О! — сказала мисс Уэйд, овладев собой и
холодно отводя взгляд в сторону. — Если вас так тянуло туда, где вы влачили
унизительную жизнь, от которой я помогла вам избавиться, когда у вас наконец
раскрылись глаза — тогда другое дело. Но где же ваша искренность и правдивость?
Где ваша верность мне? Где преданность нашим общим интересам? Вы недостойны
доверия, с которым я отнеслась к вам. Недостойны участия, которое я приняла в
вашей судьбе. Возвращайтесь к людям, которые обращались с вами хуже, чем с
собачонкой, потому что другого обращения вы не заслуживаете.
— Если вы будете так говорить о них при
посторонних, вы сами вынудите меня стать на их сторону, — отвечала девушка.
— Возвращайтесь к ним, — повторила мисс Уэйд.
— Возвращайтесь к ним.
— Вы прекрасно знаете, что я к ним не вернусь.
— возразила девушка. — Вы прекрасно знаете, что я ушла от них навсегда и теперь
уже не могу, не хочу и не намерена возвращаться. Вот и оставьте их в покое.
— Жить у них в сытости и довольстве для вас
заманчивее, чем вести скромную жизнь вдвоем со мной, — не унималась мисс Уэйд.
— Вы возвышаете их, а мною пренебрегаете. Впрочем, чему удивляться? Этого
следовало ожидать.
— Это неправда! — сказала девушка, вся
вспыхнув. — Вы говорите не то, что у вас на уме. А что у вас на уме, я знаю. Вы
попрекаете меня тем, что я живу на ваш счет, хоть прямо так и не скажете. И
оттого, что мне некуда податься, вы считаете, что я должна плясать под вашу
дудку и молча проглатывать любую обиду. Вы не лучше их, ни чуточки не лучше. Но
я не намерена подчиняться вам во всем. Я опять скажу: да, я поехала в Туикнем,
потому что мне давно хотелось взглянуть на тот дом. Да, я хочу знать, как они
поживают, потому что я их любила когда-то и мне порой казалось, что они добры
ко мне.
Кленнэм поспешил сказать, что если она
когда-нибудь пожелает вернуться, то наверняка встретит самый ласковый прием.
— Никогда! — страстно воскликнула девушка. —
Никогда я не вернусь! И мисс Уэйд это хорошо известно, она только дразнит меня,
пользуясь зависимым положением, в которое сама же меня поставила. Да, я знаю,
что завишу от нее, как знаю и то, что она всегда рада напомнить мне об этом.
— Хитро придумано! — подхватила мисс Уэйд с
прежним гневом и с прежней надменностью. — Но только эта хитрость шита белыми
нитками, и я отлично вижу, что под нею кроется. Куда мне с моей бедностью
против их богатства! Нет, возвращайтесь, возвращайтесь как можно скорей, и кончим
с этим!
