Долговязый ученый на экране ловил воздух ртом и, казалось, едва мог говорить.
– Он промахнется! – с присвистом прохрипел он наконец. Даже не прохрипел, а хрипло прокричал во все горло прямо в микрофон, так что тот зафонил. – Молот пролетит мимо Земли на расстоянии в двадцать одну тысячу девятьсот тридцать километров!
Дальше началось настоящее светопреставление. Заполненная публикой аудитория разразилась громом аплодисментов. Замигали вспышки фотоаппаратов и кинокамер. Люди срывались с мест, обнимали друг друга и вопили от радости. Затем камера на какое-то время перенеслась в студию новостей, где ведущий, как безумный, раскачивался в своем кресле, шумно отдуваясь от облегчения.
Мама тихонько сползла с кресла на пол.
Я упала на колени рядом с ней и схватила ее за руку.
– Мамочка! Мама! Что с тобой?
– Слава богу, – пробормотала она, перевернувшись на спину и уставившись в потолок. – Это было не оно. Время еще не пришло. А я была так уверена… так уверена…
Я резко выпрямилась. Сердце едва не выпрыгивало из груди.
– Мама, он пролетит мимо! Ты что, не рада? Мы спасены! Все хорошо!
Все ее тело вдруг так резко напряглось, что я от удивления выпустила ее руку. Печаль вновь заволокла мамин взгляд, хотя она изо всех сил старалась скрыть ее. Мама похлопала меня по руке.
– Да, ты права, Мелинда Джей, ты права. Господь милостив. Все теперь обязательно будет хорошо.
Но подлинной искренности в ее словах я не услышала. И меня расстроило ее неловкое притворство.
На экране вновь появилась госпожа президент, на сей раз с широкой улыбкой на лице, но ее слов я не расслышала. Снаружи, на парковке и до самой долины, загремели петарды. Я подбежала к окну. Фейерверки ярко освещали ночное небо, взрываясь с шумом и треском. Раздавались звуки выстрелов из настоящего огнестрельного оружия. Слышались ликующие голоса, смех и топот ног. Городок Файр-Лейк, приговоренный к казни, помиловали, и люди праздновали это событие. С размахом.
– Отойди оттуда, – упрашивала мама, к которой успело вернуться самообладание. – Чертовы дураки стреляют в воздух из винтовок. К тому же они пьяны в стельку. Без пострадавших не обойдется, помяни мое слово.
Я отступила от окна. По телевизору тем временем показывали репортажи из крупных городов мира. Улицы были запружены людьми, которые веселились и танцевали так, как будто каждый из них только что выиграл золотую олимпийскую медаль. Я снова проверила мобильный, но сигнала все еще не было.
К собственному удивлению я поняла, что не разделяю всеобщей эйфории. Не могу искренне присоединиться к этим диким пляскам. Почему? Я что, хотела, чтобы астероид сокрушил нашу планету?
– Пойду погуляю. Мне нужно подышать.
Мама вздрогнула и резко обернулась ко мне.
– Только ни шагу в город. Сегодня там никто за себя не отвечает.
Кивнув, я вышла и окунулась в прохладу вечера. Но через пару шагов кровь вдруг прилила к моей голове. Земля под ногами поехала куда-то вниз. Я покачнулась и упала в шезлонг рядом с мангалом. Нежданно нахлынувшие темные мысли душили меня. Парализовали.
Все хорошо, планета Земля не взорвется. В моей жизни все будет по-прежнему.
А значит… через два года это случится опять.
Я прикрыла лицо ладонью. Пробежала пальцами ото лба к подбородку. Вся тяжесть этого мира легла мне на плечи. Безумие продолжится, а я даже не знаю, что именно происходило со мной в действительности.
Я широко распахнула глаза.
Доказательство.
Должно же быть хоть что-то. Здесь. Дома. Пусть самая тоненькая ниточка, подтверждающая, что человек в черном костюме существует. Хоть что-то, чтобы почувствовать себя нормальной.
Я встала, припоминая события последнего эпизода. Когда он приехал, то предположил, что я дома, внутри трейлера. Был ранний вечер выходного дня. Но проверил ли он, убедился ли, что я действительно там? Если проверил, то как?
Я принялась кружить вокруг трейлера в поисках малейшего указания на то, что кто-то до меня уже проделывал этот путь. Зашла за один угол, затем за другой, встав на цыпочки, заглянула в грязное окошко своей комнаты.
И тут у меня перехватило дыхание.
Вот. Здесь. В грязи.
Чтобы окончательно убедиться, я рухнула на колени.
След ботинка. Низкий каблук, рифленая подошва.
В памяти замелькали воспоминания. Вот я валяюсь на ковре в спальне. Дыра с обожженными краями в двери. Пронзительная яркость люминесцентных ламп в моей комнате. И человек в черном костюме. Он стоит надо мной, и его ботинок – всего в нескольких сантиметрах от моего лица.
Блестящий. Черный. На низком каблуке. С рифленой подошвой.
Это и есть доказательство. Неоспоримый, конкретный факт.
Но размытый след ботинка не убедит маму. И Лоуэлла не убедит. И шерифа Уотсона вместе со всем его полицейским отделением, и всех остальных в городе, кто слышал о моих предыдущих «приключениях», начавшихся в детстве.
Ни единую живую душу на этом свете мне не удастся уверить в том, что меня убивали.
Но для меня самой всего этого было вполне достаточно.
Горячие слезы потекли по щекам и закапали с подбородка, словно крупные капли дождя.
Я не сумасшедшая. Человек в черном костюме существует.
Он носит ботинки на низких каблуках. Он бродил вокруг нашего трейлера, прежде чем застрелить меня насмерть. Спотыкаясь, я вернулась к шезлонгу и рухнула в него.
Убийства не были галлюцинациями.
Но… тогда… что же они такое? Как получается, что я погибаю, а потом снова оказываюсь живой?
Почему именно на одной и той же поляне? Как я туда попадала после предыдущих убийств? Где я находилось до того, как туда попасть?
До сих пор я старалась избегать этих вопросов, и часть меня, кажется, действительно была уверена в том, что я ненормальная.
Но нет. Больше нет. Все эти события происходили в самой что ни на есть реальной действительности. След в грязи не может лгать.
Ну и что же, черт возьми, мне теперь делать?
Что-то хрустнуло среди опавших сосновых иголок. Я подскочила со своего места, а что-то большое и широкое, в свою очередь, метнулось через живую изгородь позади меня. «Полегче, Раузи
[16]». На губах Гвоздя заиграла его вечная широкая улыбка, пока он отряхивал от листвы длинные рукава футболки с группой «Блэк киз»
[17].
