Я удивленно подняла бровь.
– И как же им в конце концов удалось его починить?
– Как-как. При помощи металла и бетона, как же еще.
Я засмеялась и прислонилась спиной к стволу дуба. Как хорошо, что мы здесь вместе. Наше маленькое путешествие, по крайней мере, спасло меня от жуткой одинокой ночи, полной раздражения и параноидальных страхов. Гвоздю всегда удавалось улучшить мне настроение.
А раз так, то почему бы ему все не рассказать?
Желание сделать это накрыло меня с такой силой, что я нечаянно расслабилась и покачнулась на ветке – едва удалось удержать равновесие.
Нет, ну почему бы действительно не рассказать Гвоздю? Надо же кому-то доверять, разве не так?
Но поверит ли он?
В этот миг совершенно непонятно почему перед моим внутренним взором возникло лицо Ноа Ливингстона. Я представила, что это он сидит тут на дереве рядом со мной и смотрит на долину. И это было полным бредом, ведь с ним мы никогда не делали ничего подобного. Ну, и почему, в таком случае, я вспомнила о нем?
Задумавшись, я не сразу заметила, как Гвоздь пристально глядит на меня.
– Что-то не так? – спросил он.
Давай. Расскажи ему. Тебе сразу полегчает.
Тут какой-то длинный косой луч словно скальпелем пронзил нашу корзину из ветвей, почти ослепив меня. Часто заморгав, я посмотрела вниз и увидела на противоположном конце моста целую линию ксеноновых фар.
– Это еще что, какого черта? – Гвоздь приподнялся на ветке и вытянул шею, чтобы получше рассмотреть, что там такое. – Нет, ты это видела? Сюда направляется грузовиков сорок, не меньше!
Гвоздь не ошибся. Плотная колонна огромных машин пересекала наше Бревно и сворачивала дальше по направлению к фанерному городку. Здесь были и автофургоны, и джипы, и внедорожники, и «хаммеры». Все выкрашены в неброский серый цвет, все забиты солдатами в форме.
– Да кому же, хотел бы я знать… – Гвоздь подался вперед сильнее, чем я могла бы назвать безопасным, обвил ногами ненадежную ветку и принялся щелкать камерой мобильника. Я сомневалась, что с такого расстояния можно сделать сколько-нибудь четкий снимок.
– Видишь вон там эти огромные агрегаты? – Он указал пальцем на две восемнадцатиколесные фуры, двигавшиеся в центре конвоя. – Что у них на бортах нарисовано?
Даже сильно сощурившись, рассмотреть как следует я не могла.
– Кажется… черные треугольники. Или что-то звездообразное? Отсюда не видно.
Гвоздь отклонился назад и принялся листать снимки в телефоне.
– Военные штучки, это уж точно. Но я никогда раньше не видел такого символа подразделения. Что само по себе ужасно странно, я такие вещи назубок знаю.
В этом ему и вправду можно было доверять. Отец Гвоздя служил в Силах специального назначения США. До того как его отправили в отставку из-за какого-то мутного случая в Афганистане. Мы с моим другом никогда это не обсуждали, но, судя по выражению, появлявшемуся на лице моей мамы всякий раз, когда об этом заходила речь, его служба закончилась не самым лучшим образом.
Тем временем автоколонна уже петляла между фанерных строений городка – нигде не притормаживая, несмотря на возгласы зевак и свист пьяных гуляк. Она выехала из городка и, покачивая кузовами, свернула на дорогу к Старому форту – покрытую грязью, почти заброшенную, и к тому же ведущую в тупик на восточном конце долины.
– Ого! – Гвоздь взглянул на меня. – Там только одно им может быть нужно.
– Угу. – Я провожала кортеж глазами до тех пор, пока он не исчез из зоны освещения фонарей. – Предположительно – ничего.
Как и все остальные жители Файр-Лейк, я была в курсе слухов о «федеральных владениях». Это было что-то вроде старого лагеря для интернированных. Или законсервированного ядерного полигона. Или другого полигона – учебного, принадлежавшего Боевой морской группе быстрого развертывания. В общем, много ходило разговоров. Но в любом случае, «владения» эти были заброшены задолго до моего рождения, и об их существовании напоминал лишь забор из рабицы да несколько знаков «Не приближаться!».
Конвой тем временем исчез за деревьями, и когда спустя несколько минут он с другой стороны не показался, ответ стал очевиден.
Гвоздь похлопал себя по бедру.
– Что-то случилось. Что-то такое, чего раньше никогда не случалось.
– Может, и случалось, откуда ты знаешь? Сейчас уже поздно. Может, они всегда появляются по ночам?
Гвоздь решительно покачал головой.
– Нет. Я бы знал. Отец бы ничего такого не пропустил, можешь не сомневаться.
Я прикусила язык. Уэнделл Руссо, хотя и имел репутацию механика-аса, надежным человеком не слыл у большей части населения городка. Разве что мистер Каппель, владелец винного магазина, возможно, считал иначе. Но Гвоздь, даром что частенько получал от отца по первое число, старика своего уважал.
– Пошли-ка домой, – неожиданно заволновался Гвоздь. – Мой телефон тут сигнала не ловит, а мне обязательно надо загуглить эту эмблему. Кстати, как ты думаешь, что там сейчас происходит? Лично я насчитал целую кучу солдат. Где они там все спать собираются?
Гвоздь перелез на ветку ниже и на секунду застыл там, внимательно глядя на меня.
– Эй, слушай, ведь ты собиралась что-то мне сказать, перед тем как они появились.
Я набрала воздуха в легкие, повернулась так, чтобы ему не было видно моего лица, и ответила:
– Да нет. Ничего.
Часом позже, я сидела одна у себя в спальне. Мама уже успела уснуть.
Когда Гвоздю наконец удалось подключиться к интернету, поиск среди символов армии США ничего не дал. Ему в это не верилось, он раз пятнадцать повторил поиск. Я чувствовала, как его обуревает одержимость, ну а мне на сей раз было просто любопытно, не более.
Что-то здесь, конечно, было нечисто.
Как минимум время.
Военное подразделение с неизвестными знаками отличия является в нашу сонную долину той же ночью, когда обнародовали новости о Молоте. Мне вообще не нравятся совпадения, а уж такие значительные – и того меньше.
А что такого? Молот пролетит мимо, что еще может иметь значение?
Я нырнула в старую поношенную майку и мальчишечьи шорты. Выпила стакан воды. Почистила зубы и умылась. И тут мой взгляд упал на них. Вот они, на ночном столике.
Маленькие голубые таблетки.
Я принимала по одной в день целых шесть лет.
Несколько минут я молча смотрела на флакон. Потом решительно отправилась в уборную и спустила таблетки в унитаз. Щеки горели. Флакон я тоже выбросила и быстро запрыгнула в постель.
Доктор Лоуэлл.
Это он скармливал мне все эти истории про бред и психические расстройства.
