Ударяюсь лицом о парту.
И тут же голова возвращается в вертикальное положение. Одноклассники едва сдержали хохот, но, к счастью, мистер Андерсон ничего не заметил. Щеки вспыхнули, но я опускаю голову и возвращаюсь к своим мыслям.
В четвертый раз меня убили два года назад. Самое неприятное воспоминание в жизни. Я поерзала на стуле, чтобы как-то разогнать тяжелый ужас от того булыжника, который послал меня в очередное небытие.
После этого в школе у меня все окончательно пошло наперекосяк. Я и раньше не пользовалась популярностью, а после неявки на вечеринку с боулингом, в свою же честь, была объявлена совсем отмороженной. Девчонки даже распустили грязные слухи о моих прежних исчезновениях, еще в детстве.
В общем, стала я официальной чудачкой, девочкой с придурью. Фриком, у которого с головой не все в порядке. Полоумной истеричкой.
Я не пыталась с этим бороться.
Звонок. Одноклассники принялись собирать свои вещи.
Я не трогалась с места. Даже когда Гвоздь потянул меня за руку, продолжала сидеть.
– Мин! – Он присел так, что его покрытое синяками лицо оказалось на одном уровне с моим. – Ты в порядке?
Я вдруг с жаром заговорила, буквально накинулась на него:
– Ты готов сегодня со мной пойти на дело? На очень важное, опасное и глупое дело, после которого мы, вполне вероятно, окажемся в полной жопе?
Он вскинул бровь и перешел на драматический шепот:
– Мы собираемся кого-то похитить? Мистера Андерсона? Мне прижечь подушечки пальцев, чтобы не оставить отпечатков?
Я ладонью оттолкнула его лоб и резко встала.
– Гвоздь, я серьезно. Мне нужно кое-что проверить, но сделать это можно только взломав дверь и незаконно проникнув в помещение. Сегодня ночью. Как можно позже.
Гвоздь поднял и другую бровь, за компанию. Он сложил руки на груди и смотрел на меня со все возрастающим любопытством.
– Договорились, подруга. Так в чем вопрос? Что искать будем?
Теперь, когда дело дошло до того, чтобы выложить карты на стол, я заколебалась.
И, наверное, Гвоздь это почувствовал.
– О-о, – он многозначительно постучал пальцем по парте. – Мелинда, поздно давать задний ход. Что бы ты ни задумала, я в деле. Если надо, могу поспать сегодня у двери твоего трейлера. Такое уже случалось, если помнишь.
Я не смогла сдержать улыбки.
– Отлично, чувак, – и я рванула к выходу с такой скоростью, что ему пришлось за мной бежать. – Тогда давай постараемся дожить до вечера.
– Эй, постой, – нетерпеливо взвыл он. – Так что за дело? Что мы собираемся взламывать, куда вторгаться?!
Я вышла в вестибюль. Директор Майерс хромал по коридору. Его трость отбивала ровный ритм по линолеуму. Увидев меня, он сразу отвел глаза. Застыв на месте, я решила проследить за ним до тех пор, пока директор не скроется из виду, куда бы он ни шел.
Не сейчас, мистер пожизненный директор. Но ты у меня на прицеле.
Гвоздь похлопал меня по плечу, как в детстве.
– Алло! Я весь внимание. В чье личное владение мы собираемся влезть?
Я глубоко вздохнула.
– Доктора Лоуэлла.
Колючки впивались в спину, но я не обращала на них внимания. Надо было молчать.
Мы с Гвоздем прятались в кустах напротив кабинета Лоуэлла. Обнаружат нас – крыть будет нечем. Поздно! Мы занимаемся слежкой.
– Интересно, что он там делает? – проворчал Гвоздь, прижимаясь ко мне тощей ногой. Он поменял позу, и колючки сильнее вонзились мне в спину. В отместку я врезала ему локтем и покачала головой, показывая, что понятия не имею.
Было два часа ночи, но в кабинете доктора горел свет. Как я ни ломала себе голову, не могла придумать разумной причины, по которой ему могло понадобиться работать в такое время. У него всего-то было не больше дюжины пациентов, я точно знала. Удивительно, как он вообще умудрялся оставаться на плаву.
Тут Гвоздь опять закопошился. Он всегда ненавидел тесноту, но это было единственное место, откуда хорошо просматривался выход из здания.
– Черт меня раздери! Если этот недоумок просто забыл выключить свет, а сам преспокойно отправился домой, то я его…
– Ш-ш! – Я вцепилась пальцами в его предплечье. Свет в кабинете Лоуэлла погас.
Мы еще подождали – в буквальном смысле сидя на иголках, но, наконец, дверь распахнулась, и вышел Лоуэлл с портфелем. Он запер дверь на замок, добрался до своего «БМВ» и залез внутрь. Вспыхнули фары, и машина исчезла из поля зрения на дороге к «Лейкшор Эстейтс» – кварталу вилл на берегу озера.
– Он включил сигнализацию? – прошептал Гвоздь.
– Не-а. Пошли.
Я судорожно сглотнула – хорошо, что темнота скрывала мою нервозность. Стараясь двигаться бесшумно, мы прокрались через парковку.
Я уже хотела начать возиться с дверью, но Гвоздь решительно покачал головой.
– Поверь, я найду способ, – прошелестел он.
Мы пробрались вдоль стены к окну.
Переведя дыхание, я оглядела квартал. Никого. И вообще, сомнительно, чтобы еще хоть одна живая душа в такой час бодрствовала и решила прогуляться по Хай-стрит.
Гвоздь сунул руку в карман и вытащил школьный пропуск. Он осторожно всунул пластиковую карточку в зазор между верхним и нижним стеклами вплотную к защелке и отогнул ее в сторону. Послышался тихий щелчок. Гвоздь усмехнулся, уперся ладонями в стекло и нажал. Нижняя оконная панель распахнулась.
Мы забрались вовнутрь и поскорее закрыли окно. Для верности я еще и шторы задернула. В темноте я отыскала рабочий стол Лоуэлла и зажгла настольную лампу. Отлично. Нам этого света хватит, а с улицы через плотные шторы будет незаметно.
Довольный собой, Гвоздь плюхнулся на оттоманку.
– Окна старого образца. Как следует не закроешь – защелку с любой стороны отодвинуть ничего не стоит, если, конечно, не установить дополнительный шпингалет. Я не раз помогал отцу устанавливать такие штуки, когда он еще работал у Буфорда.
У Буфорда – это было одним из мест, где его отец работал, прежде чем его окончательно отовсюду уволили. Что касается помощи, то вернее будет сказать, что Гвоздь не просто помогал, а целую неделю работал за своего старика, прикрывая его очередной запой. Пожалуй, ни за что другое я так сильно не сердилась на Уэнделла Руссо – кроме синяков на лице Гвоздя. Но сейчас мне оставалось лишь поблагодарить друга. Невероятно, как легко и быстро мы проникли внутрь.
Гвоздь резко выпрямился – видимо, на него нахлынули те же неприятные воспоминания.
– Ну, что? Готова объяснить, зачем мы здесь?
Я стояла посреди комнаты, прикусив губу. Теперь, когда операция с проникновением была завершена, я не очень понимала, что делать дальше.
