– «Дом Периньон»
[44] найдется? – спросил Гвоздь, изображая невинность. – Или хороший коньяк?
– Есть и то, и другое, – Ноа не шелохнулся.
– Спасибо, не нужно. – Я села рядом с Гвоздем и предостерегающе взглянула на него. Он закатил глаза, пожал плечами и кивнул. Буду хорошим мальчиком.
Ноа сел в кресло напротив. И стал ждать.
Пора.
– Что ты знаешь о «Проекте Немезида»?
Ноа не дрогнул.
– Ничего. Значит, так это называется?
– Это название операции, которая проходит прямо здесь, в Файр-Лейке. – Я говорила медленно, тщательно подбирая слова.
Ноа напрягся, его рука потянулась к плечу.
У него там саднит так же, как у меня?
– Это разветвленный хорошо финансируемый заговор, – продолжила я. – В нем участвуют отцы города, а также гражданские и военные власти. Возможно, ты решишь, что я сошла с ума, но…
– Нет, – перебил Ноа. – На самом деле, я уверен, что ты права.
Тут напряглась уже я.
– Ты что-то об этом знаешь? Что такое эта «Немезида»?
Ноа не отводил взгляда от своих ботинок.
– Понятия не имею. Но я кое-что видел… – он поднял голову, но смотрел мимо. – И то, о чем ты говоришь, все объясняет.
– Что ты видел? – вступил в разговор Гвоздь.
Ноа взглянул на него, казалось, решая, стоит ли отвечать.
– Во-первых, фуры.
Гвоздь покачал головой.
– Мы их тоже видели. Ночью после Объявления.
– А я видел их этой ночью. Колонну серых машин. Они ехали в направлении федерального резервата.
– Еще одна колонна машин? – я сделала паузу, переваривая полученную информацию. Сколько же их, интересно, там собралось. Внезапно и впервые в жизни долина показалась мне перенаселенным местом.
– Что еще ты видел? – спросила я.
Ноа был готов к вопросу.
– Сначала ты расскажи мне, о чем ты хотела поговорить тогда, возле школы?
– Я хожу к доктору Лоуэллу. И знаю, что ты тоже его пациент.
– Это ты уже говорила. – Было видно, как досада борется в нем со смущением. Психотерапия явно была для него щекотливой темой. Но я решила не отступать.
– Я нашла твое имя в компьютере у Лоуэлла, когда забралась в его кабинет во вторник ночью.
Глаза Ноа расширились.
– Зачем ты это сделала?
– Мы это сделали, – вставил Гвоздь, но мы с Ноа его проигнорировали.
– Я хотела взглянуть на его записи. Выяснить, что он пишет обо мне. – Ноа слушал, не перебивая, но было видно, что он впитывает каждое слово. – Поэтому мы с Гвоздем пробрались к нему в кабинет. Нашли много интересного.
Я набрала в легкие побольше воздуха. Выкладывать все Ноа было рискованно, но другого выхода у меня не было.
– Лоуэлл использует нас как лабораторных крыс. – Я подавила невольную дрожь и продолжила. – В секретном эксперименте под кодовым названием «Проект Немезида». В нем участвует много людей, в том числе тех, которых мы давно знаем и доверяли им. В компьютере Лоуэлла есть секретные файлы на нас с тобой с подзаголовком «Немезида».
Ноа вытер ладони о джинсы.
– Ты еще говорила что-то об уколах?
– Впервые я увидела слова «Проект Немезида» в тот день – на документах, которые заполнял приезжий доктор. Еще я помню, как директор Майерс разговаривал со странными людьми в костюмах. – Я почувствовала, как дрожит мой голос. – И я думаю, что никакой утечки пестицидов в действительности не было.
Ноа сжал пальцами переносицу.
– Майерс…
– Он все знал и во всем участвовал с самого начала. – О своей матери и ее встрече с директором в тот же самый день я умолчала. Таким делиться я еще была не готова. – Есть и еще кое-что.
Ноа кивнул, хотя, судя по выражению его лица, дорого бы дал за то, чтобы больше ничего подобного не слушать.
– Мы обнаружили досье с полной информацией обо всех учениках нашего класса. – Я рассказала о ящиках в кабинете Лоуэлла и о вторых экземплярах файлов в подсобке у Майерса.
– Значит, вы проникли в школьное секретное хранилище? – недоверчиво переспросил Ноа. – Прямо сегодня утром?
– И ничего не испугались, – кивнул Гвоздь, поигрывая бицепсом.
– Я подслушала, как Майерс говорил с кем-то по телефону на следующее утро после Объявления. Речь шла о «Немезиде». О том, что все готово. Уж не знаю, как это понимать. Он еще упомянул шерифа Уотсона.
Лицо Ноа окаменело.
– Значит, Лоуэлл, Майерс и Уотсон участвуют в военном заговоре под кодовым названием «Проект Немезида». И все это происходит здесь, в Файр-Лейке.
– Я понимаю, это кажется бредом, но…
– Нет, это не бред. – Он сухо рассмеялся. – Вовсе нет. Собственно говоря, я едва не сорвал одну из их встреч.
Пришел мой черед поразиться.
– Что? Где?
Ноа потер глаза.
– Вчера. После землетрясения. – Он помолчал, словно решая, что говорить, а о чем умолчать. – Я был внизу, у берега. Потом пошел вверх по переулку и наткнулся на них.
– Они тебя видели? – резко спросил Гвоздь.
Ноа покачал головой.
– Там были Майерс, Лоуэлл, Уотсон и какой-то военный. И еще второй психиатр, доктор Фанелли. – Он хотел, видимо, сказать что-то еще, но передумал. – Вот он, весь ваш заговор, – как на ладони.
Я вцепилась пальцами в волосы. Поверить невозможно! Ноа своими глазами видел этих негодяев вместе! И Фанелли? Он тоже с ними?
– Ты слышал, о чем они говорили?
– Нет. Я… я сбежал. – Ноа встал, подошел к окну, и уставился вниз, на озеро, не говоря больше ни слова.
Я чувствовала, что он что-то скрывает. Что-то, возможно, очень важное.
Но нельзя давить на него. Не сейчас.
Я сменила тему.
– В данных на компьютере Лоуэлла, – начала я, надеясь, что он вернется на свое место, – мы с тобой названы бета-пациентами. Что это значит, я не знаю. Но на нас фоновых файлов – то есть, стандартных папок в больших коробках – как раз нет. На нас и еще на двоих.
При этих словах Ноа обернулся.
– Кто эти двое?
– Мы не знаем. Там хранится шестьдесят папок, а это на четыре меньше, чем учеников в нашем классе. Подозреваю, что есть еще двое «бета-пациентов».
